..— Мисс Сэндерс, — поправила она.— О, извините, — произнес Карелла.Она поморщилась, издав подобие глухого недовольного рыка.— Мы пошли, — продолжал Карелла, — этим утром на квартиру вашей дочери. Что на Родмэн-стрит.Она не спускала с него глаз.— По ее адресу, — уточнил Браун, — который у нас был.— И смотритель сказал, что не видел ее уже несколько дней.— Бетси, — сказала она, кивнув.— Да.— Ничего удивительного для меня. Бетси налетает и улетает, словно ветер.— Нам очень хотелось бы поговорить с ней, — сказал Карелла.— Зачем?Она сидела, чуть подавшись вперед, в кожаном кресле. Стены палаты были выкрашены в белый цвет... Глория не успела вымыться перед их приходом. Сгустки крови даже в волосах и на всей униформе, даже на белых туфлях. Браун это ясно разглядел. Он старался представить себе жертву, столь обильно истекающую кровью. Почти все они, а он таких повидал, были уже на том свете. — Мы так понимаем, что она не ладила с вашим бывшим мужем, — сказал Карелла.— Ну и что? Я тоже не ладила.Опять — вызов. Понимай так: ага, вот почему вы здесь? Потому что я не ладила с мужем, который уже мертв, четыре пули в черепе. Так?— Это правда, — сказал Карелла, — что ваша дочь...— Она его не убивала, — спокойно вымолвила Глория.— Никто и не говорит, что убивала.— О, да? — протянула она, подперев щеку кулаком. — Вы знаете, здесь всегда полно «легавых», в травматологии. Каждый день приходят. В форме, в штатском, все жанры и виды. Да во всем свете нет такого «легавого», который не хотел бы для начала порыться в белье семьи, где произошло несчастье. Я же слышу, какие вопросы они задают, всегда хотят вынюхать, кто с кем не ладил. Человек пулю в живот получил, а они лезут с расспросами: ладил с женой или нет? И поэтому уж мне-то вы не врите. О'кей? Не врите, что не подозреваете нас. Вы-то знаете, что мы — обязательно под подозрением.— Кого вы имеете в виду, мисс Сэндерс?— Бетси, себя, возможно, также Лоис. Я знаю?— А почему вы так думаете?— Это не я так думаю. Это вы так думаете.— Зачем нам так думать?— Слушайте, офицер, только не надо ломать здесь комедию. Минуту назад сами сказали: вы подозреваете, что Бетси не ладила с отцом. А что это значит? Вы кто — сотрудник социальной службы, занимающийся семейными примирениями? Нет. Вы полицейский. Что, не права? Сыщик, расследующий убийство. Артур убит, а его дочь была с ним не в ладах. Так давайте быстренько сыщем ее и расспросим: а где это она была в прошлую пятницу или субботнюю ночь? Словом, когда это было, я не знаю, когда, и мне решительно наплевать. Пожалуйста, без мизансцен. Я слишком устала для спектакля, для всяких игр.— О'кей, не будем играть, — сказал Карелла. Она начинала ему нравиться. — Итак, где ваша дочь? Она была на похоронах отца в воскресенье, а теперь ее след простыл. Где она?— Не знаю. Я уже сказала. Приходит и уходит.— А куда приходит и откуда? — спросил Браун. Ему-то она вовсе не нравилась. У него в четвертом классе была такая училка. Чуть что — линейкой по пальцам.— Видите ли, сейчас лето. А летом хиппи мигрируют. Ползут во все стороны, как крабы. А Бетси — хиппи, это в ее-то тридцать девять лет, и на дворе июль. Она может быть где угодно.— И все-таки где «где угодно»? — не отставал Браун.— Откуда, к бесу, мне знать? Вы — сыщик, вы и ищите.— Мисс Сэндерс, — сказал Карелла. — Уговор был: не играть. О'кей? Пожалуйста! Я тоже устал от игр. Ваша дочь ненавидела его, его собаку, и теперь он и собака...— Это еще кто сказал?— Что?— А то, что она ненавидела его собаку?— Лоис сказала. Ваша дочь Лоис. Но почему? Почему она ненавидела собаку?— Пожалуй, да. Ненавидела. Да.— Для чего же вы спрашиваете...— А просто хотела узнать, кто вам сказал. Подумала, что это могла бы быть сама, хм, особа.— Кого это вы имеете в виду?— Как, вы с ней еще не беседовали? Его драгоценная крашеная блондинка.«Сама-то ты кто», — подумал Карелла и спросил:— Вы говорите о миссис Шумахер?— Хм, миссис Шумахер. Да, — ответила Глория, скривив губы. Она вспыхнула, словно сдерживая гнев, и продолжала: — Я думаю, это она могла сказать, что Бетси ненавидела глупую собаку.— А как вы относитесь к этой глупой собаке? — спросил Карелла.— Не имела счастья быть с ней знакомой, — ответила Глория. — И кстати, не будем забывать наш уговор — не играть ни в какие игры.— Не будем.— Хорошо. Слушайте, позвольте мне облегчить вашу задачу, о'кей? Я ненавидела Артура из-за того, как он со мной поступил, но я не убивала его. Бетси ненавидела его, думается, по тем же причинам, но я уверена, что и она не убийца. Я знаю, что вы все равно доберетесь до завещания, поэтому могу уже сейчас заявить вам следующее. Я бы не дала развода, если бы не гарантировала, по условиям завещания, обеим дочерям половину состояния Артура. По двадцать пять процентов каждой, а, учитывая состояние, это огромные деньги.— Нельзя ли поточнее?— Я не знаю точных цифр. Но — огромные. Хотя я абсолютно точно знаю, что дочки все равно его не убивали. Вообще у них нет никаких мотивов для убийства.Уж кто-кто, а детективы-то знали, что существуют только два мотива: любовь и деньги. А от любви до ненависти — один шаг.— Ну а что касается вас, — спросил Браун, — вы указаны в завещании?— Нет.— А вдруг вы знаете, вот эта нынешняя миссис Шумахер...— Не имею понятия. Почему бы вам самим ее не спросить? А еще лучше, спросите дражайшего партнера, Лу Лееба. Убеждена, что он-то знает все до последнего цента, все, что нужно.— Вернемся к вашей дочке, — сказал Браун. — Бетси. Вы с ней разговаривали после похорон?— Нет.— А когда вы с ней говорили в последний раз?— Кажется, на следующий день после убийства.— Сдается мне, это могло бы быть в субботу, — сказал Карелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93