Откуда же взялась эта идея? Почему она родилась в моей голове? Этот случай долго скрывался в глубинах моей памяти, как малозначащее событие. Он произошел по меньшей мере за двадцать лет до того, как я испытал первые внетелесные переживания этой же категории «ничего не значащих» случаев относится другой фрагмент давно забытых воспоминаний. Помнится, я сам считал его просто галлюцинацией. Дело было в начале сороковых годов, на одной старой ферме в округе Датчесс, штат Нью-Йорк, – она принадлежала нашей семье. Однажды на участке опустел колодец. Это был колодец старинного типа, из тех, которые были вручню вырыты лет сто назад. Его диаметр составлял около метра, глубина равнялась метрам двадцати, а внутренняя поверхность была выложена округлыми валунами с поля, скрепленными цементом.
Прислушавшись, можно было разобрать, как где-то далеко внизу журчит вода, но она не поднималась по трубе насоса.
Обычно такого журчания не было. Мне стало любопытно: я притащил из коровника веревку, привязал ее к стоявшему рядом дереву и по-альпинистки спустился в колодец, упираясь в его стены.
Оказавшись на дне, я немедленно выяснил причину проблемы: уровень воды понизился и конец трубы втягивал воздух.
Интересно, что на дне было не спокойиое озерцо воды, а оживленный подземный ручей. Достаточно было правильно заложить его камнями, и вода поднялась до прежнего уровня.
Закончив работу, я посмотрел вверх и меня охватила паника Высоко и очень далеко виднелось крошечное светлое пятнышко. От этого символа безопасности меня отделяли двадцать метров неустойчивых камней. Малейший толчок мог вызвать обвал, и тогда стеиы обрушатся прямо на меня.
Доказательством того, что это вполне возможно, служило дно колодца: рядом покоилась пара камней величиной с баскетбольный мяч. Они явно вывалились из стены. У меня начался острый приступ клаустрофобии, которая была вполне оправданна. Если мне не удастся быстро выбраться наверх, то я могу оказаться погребениым в двадцатиметровом ом склепе – и никто не догадается, где меня искать. Я всеми силами пытался справиться с ужасом. Я понимал, что мне придется карабкаться вверх с невероятной осторожностью, чтобы не сдвинуть с места ни один камень. Чтобы хорошенько обдумать свое положение, я присел на большой камень и зачерпнул горсть воды из ручья. Она была свежей и холодной.
Сидя на дне колодца, слушая мирное журчание воды и привыкая к тусклому освещению, я расслабился. В этом месте было на удивление спокойно, удобно и безмятежно. Я решился поднять голову и еще раз взглянуть на светлый кружочек вверху, но даже это не нарушило моего умиротворения. Я уже не чувствовал паники, закрыл глаза и прислонился к каменной стене колодца. Торопиться было некуда. Я продолжал расслабляться и даже подумал, что уже сплю, но понял, что по-прежнему слышу шум воды и прикосновение холодного камня, то есть полностью осознаю, что происходит вокруг.
Затем что-то изменилось. Казалось, меня медленно окружило ошущение теплой разумности, которая начала очень мягко проникать в тело. Она наполнила все части моего тела и вошла в мысли. Я стал частью этого разума, он стал частью меня – впрочем, разницы не было.
Тогда я и получил весть. Передать ее словами можно лишь приблизительно:
Сын сыновей моих сыновей, ты нашел радость в моих ветрах и небесах. Мы делились радостью, счастьем и покоем как в моих водах, так и в их глубинах Ты наслаждался красотой и остротой ума других моих детей, распространившихся по моей поверхности, но только сейчас, в моих недрах, на мгновение успокоился и начал слушать. Помни эту неподвижность, навсегда запомни эту песню. Ты рожден мною, на твое предназначение в том, чтобы стать чемто большим… большим, чем можно стать. Ты будешь расти, и я буду радоваться вместе с тобой. Моя сила – это твоя сила, Возьми с собой мое величие, чтобы выразить его теми способами, которые я не в силах понять. Но даже не понимая, я буду поддерживать тебя и радостно делиться тем, чем ты станешь. Унеси с собой эту истину, сын сыновей моих пановей.
Вот и все. Ощущение тепла держалось еще немного, а потом постепенно прошло.
Я встал на ноги, схватился за свисавшую веревку, без усилий поднялся на самый верх и выбрался на свет. Я был просто поражен, когда узнал, что просидел в колодце больше двух часов.
Теперь я вспомнил эту Основу. Мать-Земля, я люблю тебя!
Как же я мог забыть?!
Дальнейшее изучение слоя памяти позволило выявить одно и то же сновидение, которое снилось мне каждый месяц на протяжении нескольких лег. В то время я был увлечен полетами на самолете и планере. Сон начинался с того, что я вывожу сзмолет на взлетную полосу, разгоняюсь и подиимаюсь в воздух. Едва оторвавшись от земли, я оказываюсь между двумя рядами домов какой-то улицы. Ее противоположные стороны соединяются сетью кабелей и проводов – такую картину и сейчас можно увидеть в деловых районах старинных городков. Я изо всех сил пытаюсь найти в этой паутине свободное пространство, где смог бы пройти самолет, – и просыпаюсь встревоженный и огорченный. Этот сон прекратился сразу после того, как начались мои внетелесные переживания.
Одни психологи, с которыми я обсуждал зто сновидение, предполагали, что улица символизировала мою привязанность к деловому миру. Друтие считали, что густое сплетение проводов олицетворяло мою систему культурных представлений. Все они единодушно заверяли, что это была отличная логическая метафора, очень точио отражавшая мою личность в то время.
Продолжая поиски, я обнаружил еще один намек иа то, по могло стать причиной или катали затором последующих событий Однажды, решив для разнообразия заняться новой областью, моя организация приступила к исследованиям возможностей использования звуков ддя обучения во сне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74