Провести расследование, опираясь на характер и жизненный путь, а не на алиби. Понять, что они говорят и о чем умалчивают. Разузнать, что они скрывают и чего не могут скрыть.
Я понимал, глядя на нашу склочную и скрытную семейку, что только один из нас способен проделать такое расследование. И, кроме меня, заняться этим некому.
Норман Вест и старший инспектор Эйл могут только раскопать какие-нибудь сведения. Я же хочу разобраться в людях. «И еще, — подумал я, подшучивая над собственной самоуверенностью, — главная трудность будет в том, что каждый из них изо всех сил постарается мне помешать».
Я понимал: то, что я собираюсь сделать, доставит мне больше неприятностей, чем полезных находок. Определить способность к убийству редко удается даже опытным психиатрам. Я таковым не являлся. Я только знал, какими мы все были раньше, и хотел понять, какими мы стали.
Я посмотрел еще раз на чудовищно искалеченный дом и вздрогнул. Мы вернулись в понедельник, совершенно неожиданно. Сегодня была пятница. Меня пугала скорость, с которой убийца задумывал и приводил в действие свои планы. Вряд ли нам еще раз так повезет. Малкольм по чистой случайности остался в живых после трех покушений, но Фердинанд назвал бы статистическую вероятность четвертой удачи недостоверной. Семейство мирно беседовало с репортерами, а я вдруг почувствовал себя неуютно, думая о том, что еще может случиться.
ГЛАВА 11
Через лужайку к Малкольму с радостным лаем бросилась одна из его собак, вторая бежала следом. Малкольм высвободил из-под одеяла руку и приласкал собак, скорее по привычке, не вполне осознавая, что делает. Вслед за собаками показался Артур Белбрук в рабочем комбинезоне, поношенной твидовой куртке и грубых солдатских ботинках, сосредоточенный и угрюмый. Но едва старый садовник увидел Малкольма, лицо его просияло, он подскочил и кинулся к Малкольму, и через мгновение уже стоял рядом с ним.
— Сэр! Вы живы! Я ездил в Твайфорд за отравой для вредителей, а когда вернулся, мне сказали в поселке…
— Они сильно преувеличили, — сказал Малкольм.
Артур Белбрук повернулся ко мне, тяжело дыша.
— Мне сказали, что оба вы погибли. Я побежал, не разбирая дороги, напрямик через поля… Что же это с домом?
Я рассказал, что мы этой ночью были в Лондоне, и спросил, во сколько он вчера ушел домой.
— В четыре, как обычно. Может, без двадцати четыре. Около того. — Садовник немного отдышался, его лицо вытянулось, когда он разглядел, какой ущерб нанесен зданию.
Я прикинул, что Артур Белбрук скорее всего ушел где-то в полчетвертого, раз уж он сам признал, что вообще заканчивает работу пораньше.
— Вы не заходили днем в дом? — спросил я.
Он оторвал взгляд от руин, посмотрел на меня и обиженно ответил:
— Конечно нет. Вы же знаете, что я не хожу в дом. С тех пор как вы вернулись, вы позакрывали все двери, как будто это не дом, а крепость. И у меня нет ключа. Откуда бы я взял ключ, скажите на милость?
Я постарался успокоить садовника:
— Просто нас это очень тревожит… кто-то пробрался в дом, и ключ у него был.
— Это не я. Я весь день работал на огороде, копал картошку. Со мной были собаки — носились друг за дружкой по всему саду. Если бы кто-то чужой попытался залезть в дом, они обязательно подняли бы шум. Но собаки не лаяли, вели себя как всегда.
Малкольм попросил:
— Артур, вы не могли бы на некоторое время оставить собак у себя?
Садовник беспомощно глядел на кучи обломков, разбросанных по саду и лужайке.
— Да, конечно… А что прикажете сделать с садом?
— Позаботьтесь, чтобы все тут было в порядке… насколько возможно.
Бессмысленно было требовать большего. Скоро опавшие листья и высокая трава и так прикроют валяющиеся тут и там обломки, сгладят неприглядную картину разрушений в саду.
Старший инспектор, заметив садовника, подошел и задал ему те же вопросы, что и я. Видно было, что они хорошо знакомы, наверное, со времени расследования убийства Мойры. И если не подружились, то по крайней мере прониклись взаимным уважением.
Репортеры, собрав нектар с Жервеза, переключились на Малкольма, старшего инспектора и садовника. Я отошел, оставив их на растерзание представителям прессы, и попытался поговорить с Фердинандом.
Фердинанд не был расположен к беседе, отвечал односложно и только пожимал плечами.
— Наверное, тебе хотелось бы, чтобы меня разорвало на клочья и похоронило под этой грудой обломков! — горько сказал я.
Он глянул на тонны битого кирпича и холодно ответил:
— Не так чтобы очень.
— Но тем не менее.
— А ты думал, мы все должны обожать тебя за то, что ты втерся к Малкольму в доверие?
— У тебя было три года, когда он не перемолвился со мной и словом. Как же ты упустил такой случай? Почему сам не подлизался к нему?
— Мы не могли поспеть за Мойрой.
Я чуть улыбнулся:
— Я тоже.
— Как раз об этом мы сейчас и говорим, — сказал Фердинанд. Сейчас он был очень похож на Малкольма, даже выражение на лице было такое же упрямое.
— Так чего ты от меня хочешь? Чтобы я убрался и позволил его убить?
— Убрался?..
— Он потому и попросил меня быть все время с ним, чтобы я уберег его от опасности. Отец попросил меня побыть его телохранителем, и я согласился.
Фердинанд удивленно вскинул брови.
— Алисия говорила…
Я резко оборвал его:
— Алисия просто спятила. И ты тоже. Посмотри только на себя! Тебя одолевают жадность, зависть и досада. Я не настраиваю Малкольма против вас и никогда не собирался это делать. Постарайся, наконец, поверить в это, братец, и успокойся немного.
Я с сожалением отвернулся от него. У них у всех нет ни капли здравого смысла! Они хотели, чтобы я использовал свое влияние на Малкольма и убедил его не тратить деньги, и в то же время тряслись от страха, что я заберу их долю наследства!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111