— Сами знаете, — ответил он, украдкой взглянув на меня.
— Он обвинил вас в подмене камней.
— Да. — Он сглотнул. — Я попросил прощения. Сказал, что раскаиваюсь. И это было действительно так. Гревил понял это. Он спросил, почему я так сделал, зная, что все неизбежно вскроется. Но я не мог объяснить, я не думал, что он догадается. Я уже говорил вам.
— Ну и что же он вам ответил?
— Он укоризненно покачал головой, словно я был провинившимся ребенком. Гревил скорее был печален, нежели сердит. Я сказал ему, что, конечно, верну бриллианты, и просил простить меня.
— Что он и сделал?
— Да, как я вам уже говорил. Я спросил, сможем ли мы продолжать наше сотрудничество. Никто не мог сравниться с Гревилом в его способности выбирать замечательные камни, а он всегда восторгался моей работой. Это было выгодно для нас обоих. И я хотел, чтобы все стало как прежде.
«В жизни ничто не становится прежним, — подумал я. — Ничто не остается неизменным».
— Гревил согласился? — спросил я.
— Да. Он сказал, что бриллианты у него, но ему еще нужно кое-что сделать, но что именно, не уточнил. Гревил собирался прийти сюда в магазин в начале недели, и я должен был вернуть ему пять камней и расплатиться за слезки и звездочки. Он хотел, чтобы я заплатил за них наличными, и дал мне пару дней, чтобы я нашел деньги.
— Обычно он не брал с вас наличными? За шпинель и горный хрусталь вы прислали чек.
— М... да. — Он вновь бросил на меня виноватый взгляд. — Он сказал, что в будущем мы будем расплачиваться только наличными, поскольку уже не мог мне доверять. Но вы об этом не знали.
Конечно, Гревил не доверял ему, и он якобы сказал о том, что бриллианты с ним, в то время как они на самом деле плыли на пароме через Северное море. Интересно, действительно ли он так сказал? Не исключено, что Просперо Дженкс ослышался или не понял его, но он был твердо уверен в том, что бриллианты были у Гревила.
— Если я сейчас отдам вам эти бриллианты, мы покончим с этим? — спросил он. — Я имею в виду, раз уж Грев простил меня, вы не будете вопреки этому поднимать шум? Обращаться в полицию... Вы знаете, что Грев не хотел бы этого.
Я не отвечал. Гревилу пришлось бы бросить на чашу весов предательство старой дружбы и свою приверженность закону, и, я думаю, он не стал бы отдавать Просперо под суд, по крайней мере за первый проступок, в котором тот признался и раскаялся.
В ответ на мое молчание Просперо Дженкс, с надеждой посмотрев на меня, встал со своей табуретки и подошел к рядам маленьких ящичков. Выдвинув один из них, он достал оттуда несколько откровенно невзрачных на вид пакетиков и, запустив в них руку, пошарил там. Он извлек оттуда нечто, завернутое в белую марлю и заклеенное клейкой лентой, и протянул мне.
— Пять бриллиантов, — сказал он. — Ваших. Я взял этот узелок, больше походивший на тряпочный мешочек с пряностями, и взвесил его на ладони. Разумеется, я не смог бы почувствовать разницу между кубическими цирконами и бриллиантами, и отразившееся на моем лице сомнение не осталось им не замеченным.
— Оцените их, — предложил он с неоправданной обидой в голосе.
На что я ответил, что мы их взвесим прямо здесь, он запишет их вес и распишется.
— Грев не...
— И был не прав. Ему следовало бы это сделать. Но он доверял вам. А я нет.
— Бросьте, Дерек, — притворно-шутливо произнес он.
Однако я не был Гревилом.
— Нет уж. Взвесьте, — настаивал я.
Вздохнув и демонстративно пожав плечами, он раскрыл маленький узелок, который я вернул ему, и взвесил его содержимое на крохотных ювелирных весах.
Тут я, по сути дела, впервые увидел то, что искал, и это, мягко говоря, не произвело на меня большого впечатления. Пять невзрачных сероватых стекляшек размером с крупные уродливые горошины, без малейшего намека на скрывавшийся в них блеск. Внимательно проследив за взвешиванием, я сам взял их с весов, завернул в предложенный мне Просперо свежий квадратик марли и заклеил клейкой лентой.
— Удовлетворены? — спросил он с оттенком сарказма, наблюдая, как я прятал «узелок с пряностями» в карман брюк.
— Нет. Не совсем.
— Они не фальшивые! — воскликнул он и, написав их общий вес, протянул мне клочок бумаги. — Я бы не стал повторять свою ошибку. — Он внимательно посмотрел на меня. — С вами труднее, чем с Гревом.
— На то есть причины.
— Какие же?
— Несколько попыток ограбления и несколько нападений.
У него открылся рот.
— Кто еще, кроме вас?
— Но я никогда... Я не... — Он хотел, чтобы я ему поверил. Для пущей убедительности он даже подался вперед. — Я не знаю, о чем вы говорите.
— Гревил прятал все письма и счета, имевшие отношение к бриллиантам, потому что не доверял кому-то из своего офиса, — со вздохом сказал я. — Он догадывался, что этот кто-то по возможности доносит вам то, что ему удается подслушать, что кто-то шпионит для вас.
— Ерунда. — Однако у него, похоже, пересохло во рту.
Я вытащил из кармана мини-магнитофончик и положил к нему на верстак.
— Он реагирует на голос, — пояснил я. — Однажды Гревил, уходя на обед, оставил его включенным, и вот какую запись он услышал по возвращении.
Я нажал на кнопку, и мы услышали знакомый нам обоим голос:
«Я сейчас в его кабинете и не могу их найти. Он все прячет, ты же знаешь, он помешан на безопасности. Я не могу спросить. Он ни за что не скажет. Мне кажется, он мне не доверяет. Эта дура Аннет и не чихнет без его разрешения...»
Голос Джейсона, его нахальный дерзкий тон, так сочетавшийся с рыжей шевелюрой, наконец смолк. Облизав губы, Просперо Дженкс предусмотрительно убедился в том, что магнитофон был выключен и больше не записывал.
— Джейсон говорил не со мной, — неуверенно начал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103