— Уникальный человек, — сказал я. — Винн Лиз, так, кажется, его зовут. Он мне ужасно не нравится.Жозефина Макклюэр, сидевшая рядом со мной, отвлеклась от вилки с аппетитным кусочком, который она собиралась положить себе в рот, и посмотрела на меня. Я как ни в чем не бывало продолжал:— Он проявил удивительное равнодушие к своей лошади. Ему было наплевать на нее. У меня даже сложилось впечатление, что он желал ее смерти.— Это невозможно! Такая бессердечность! — воскликнула Викки.Жозефина Макклюэр положила в рот свой кусочек.— У некоторых это от рождения, — сказал я.Кен в очередной раз рассказал о том, как он получил разрешение на операцию от жены Винна Лиза. Он улыбнулся:— Он сказал, что я не мог разговаривать с его женой посреди ночи, так как она всегда принимает снотворное.Жозефина Макклюэр язвительно вставила: — Быть женой Винна Лиза — тут без снотворного не обойдешься.«Вот ты и завелась, уважаемая», — подумал я и в один голос с другими присутствующими спросил почему.— Кен, — сурово обратилась она к сыну, — ты не говорил мне, что делал какую-то работу для Винна Лиза. Одно это имя! То, что он вытворял, в голове не укладывается. Я думала, он уехал за границу. Держись от него подальше.Кен уязвленно ответил: — Я не знал, что вы с ним знакомы.— Я с ним не знакома. Я его знаю. Это не одно и то же.— А что вы о нем знаете? — спросил я, придав своему голосу такую проникновенность, на какую только был способен. — Расскажите нам.Она фыркнула.— Он издевался над лошадьми, и за это его отправили в тюрьму.Викки издала возглас, полный ужаса, а я спросил — Когда?— Много лет тому назад. Возможно, лет сорок. Был ужасный скандал, потому что его отец был мировым судьей.Кен, открыв рот, уставился на нее.— Ты никогда не говорила мне об этом.— Не было повода. Я много лет не слышала его вмени. Уж забыла и думать. К тому же он уезжал. Но если этот ваш владелец был так бессердечен наверняка это он и есть. Не так уж много людей носят имя Винн Лиз.— У вас хорошая память, — сказал я.— Я ей горжусь.— А еще у Кена были неприятности с Роном Апджоном, — сказал я. — А о нем вы никаких скандальных историй не знаете?— Ронни Апджон? — Она слегка нахмурилась. — Мой муж был с ним знаком. И с его стороны было глупо упрекать Кена, что та лошадь выиграла скачки. Кен мне рассказывал.Я старался ее разговорить: — Он все еще работает? Наверное, у него есть партнеры?— А, вы имеете в виду старого господина Трэверса? Нет, он был партнером отца Ронни.Я затаил дыхание. Жозефина отрезала кусочек мяса и положила его себе в рот.— Я прослушал, — сказал Кен. — О чем вы говорили?— Старик Трэверс, — продолжала его мать, — был большим бабником.Викки поразил контраст между высокомерностью Жозефины и скудностью ее словарного запаса. При слове «бабник» Викки едва не рассмеялась. Но Жозефина говорила серьезно. Грэг, наверное, улыбаясь про себя, подумал, что Жозефине уже нечего бояться бабников. Но когда-то она была молодой и счастливой женой и, несмотря на складочки вокруг рта, многое от той женщины оставалось в ней и сейчас.— Апджон и Трэверс, — задумчиво произнес я. — Да, они работали вместе. — Жозефина продолжала бесстрастно пережевывать свой кусочек. — И чем они занимались? — спросил я.— Не знаю. Что-то связанное с финансами. — В ее голосе можно было прочесть, что финансы ее ничуть не интересуют. — Насколько я знаю, ронни Апджон не работал ни одного дня в своей жизни. Его отец и старик Трэверс не имели постоянного дела.— Вы столько можете рассказать! — восхищенно заметил я. — А имя Иглвуд ничего вам не говорит?— О, нет, только не Иглвуды! — взмолилась Белинда.Жозефина злобно посмотрела на свою будущую невестку и сказала такое, от чего у всех кусок в горле застрял: — Надеюсь, вы лучше, чем эта девка Иззи. Белинда не могла не согласиться, тем не менее была ошарашена. Ей высказали комплимент, который можно было расценивать как удар ниже пояса.— А что не так с этой Иззи Иглвуд? — спросил я Жозефину.— Дело в ее матери.Викки чуть не подавилась горошком, и Грэг постучал ее по спине.Когда переполох улегся, я спросил: — И что же у нее за мать?Жозефина поджала губы, но не могла удержаться, чтобы не посплетничать на эту тему. Она выпалила:— Мать Иззи была и есть шлюха.К счастью, в тот момент Викки успела проглотить свой горошек. Она довольно улыбнулась и сказала Жозефине, что давно не получала такого наслаждения от приема пищи. Бледные щеки Жозефины слегка порозовели.— Мама, не будь такой, — возмутился Кен. — Иззи не виновата, что у нее такая мать.— Наследственность, — мрачно парировала Жозефина.— А как звали ее мать? — ненавязчиво поинтересовался я.— Рассет Иглвуд, — с готовностью ответила Жозефина. — Дурацкое имя. Иззи, конечно, ее внебрачная дочь.— Перестань, — взмолился Кен. Он посмотрел на меня: — Послушай, смени тему.Я сделал ему одолжение: — А как насчет Зои Макинтош?— Кого? Ах, да. Эта должна была родиться мальчиком. Насколько мне известно, она никогда не пыталась строить глазки Кену.— Я имел в виду… — Я покачал головой. — То есть не порадуете ли вы нас какой-нибудь скандальной историей о ней самой или о ее семье?— Отец у нее, говорят, двинулся, если это можно назвать скандалом. Он всегда был негодяем. Говорят, что букмекеры ему приплачивали за то, что он сообщал им, когда его жоккей собирается придержать принадлежавшего ему фаворита.— Это интересно, — увлеченно отозвалась Викки.— Но жокей-клуб так этого и не доказал. Макинтошу удалось выкрутиться. Я слышала, что несколько месяцев назад он потерял много денег. Никогда бы не подумала, что можно потерять деньги, повысив арендную плату, но со многими в округе это случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96