Та оказалась плодовитой и помогла Джошу осуществить его намерение, родив одного за другим двоих очаровательных здоровеньких детишек.Марк вороватым взглядом окинул палату – медсестер и врачей, – подмечая, где кто стоит, а затем поглядел на трубку капельницы, торчащую в руке Джоша возле пластиковой бирки с его фамилией. Покосился на вентилятор, потом – на электрокардиограф. Если частота сердечных сокращений упадет или снизится содержание кислорода в крови, аппарат немедленно подаст сигнал…Тем не менее, если Джош выживет, ему, Марку, придется несладко. Он не спал почти всю ночь, размышляя о случившемся. Вывод – хоть и весьма неприятный – напрашивался сам собой: благоприятный исход его не устраивает. 9 Зал заседаний номер 1 Льюисского суда всегда производил на Роя Грейса гнетущее впечатление. Казалось, он специально создан для того, чтобы посильнее воздействовать на присутствующих. В здании суда было еще несколько залов, но этот, в георгианском стиле, с высоким сводчатым потолком, доминировал над остальными. Места для публики на галерке, обшитые дубовыми панелями стены, скамья подсудимых из мореного дуба и место для дачи свидетельских показаний за барьером… Сейчас председательствовал облаченный в парик судья Дрисколл. Судье было давно пора на покой: похоже, он дремал в кресле с ярко-красной обивкой под гербом с надписью: «Dieu et mon droit». «Бог и мои права» (фр.).

Зал заседаний напоминал старую театральную декорацию, где витали «ароматы» давно не убиравшегося школьного класса.Грейс стоял на месте для свидетелей. Как всегда, собираясь в суд, он оделся аккуратно: синий костюм, белая рубашка, неброский галстук и тщательно начищенные черные ботинки. Рой выглядел неплохо, но чувствовал он себя скверно: отчасти из-за недосыпа после вчерашнего свидания – кстати, обернувшегося очередной катастрофой, – а отчасти от волнения. Держа в одной руке Библию и озираясь по сторонам, он в тысячный раз клялся всемогущим Господом, что будет говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.Присяжные выглядели как обычно: словно стайка туристов, потерявшихся на вокзале. Пестрая группа, одетая в кричащих расцветок свитера, рубашки без галстуков и мятые блузки, а над ними – два ряда ничего не выражающих бледных лиц. На столах перед присяжными – графины с водой, стаканы и множество разбросанных как попало листков с записями. Возле судьи громоздится техника: видеоплеер, слайд-проектор и огромный магнитофон. Перед столом судьи из-за кучи электронного оборудования выглядывает чопорная стенографистка. Электрический вентилятор на стуле поворачивается то вправо, то влево, почти не освежая удушливый и спертый послеполуденный воздух. На галерке полным-полно журналистов и зевак. Ничто так не привлекает посетителей, как дела по обвинению в убийстве. А этот процесс стал местным событием года.Рой Грейс считал все происходящее своей огромной победой.На скамье подсудимых восседал Суреш Хоссейн – толстяк с рябой физиономией и зачесанными назад волосами, одетый в коричневый костюм в узкую белую полоску и пурпурный атласный галстук. Он наблюдал за происходящим с таким видом, словно был владельцем всего зала, а процесс затеян для его личного удовольствия. Мерзавец, подонок, хозяин жалких меблирашек в трущобах. Последние десять лет к нему было невозможно подступиться, однако Рою Грейсу, наконец, удалось поймать негодяя с поличным. Преступный сговор с целью совершения особо тяжкого преступления. Впрочем, убитый – Рэймонд Коэн, конкурент Хоссейна – был ничуть не меньшим мерзавцем. Если процесс пойдет как положено, то Хоссейну предстоит отсидеть больше, чем ему отпущено судьбой, а сотни мирных граждан Брайтона и Хоува наконец-то вздохнут спокойно без его прихвостней, чуть ли не ежечасно превращавших их жизнь в ад.Грейс мысленно вернулся ко вчерашнему вечеру. Клодин. Клодин-чтоб-тебя-Ламонт! Да, он виноват – опоздал на час сорок пять. Но ведь и ее фото, вывешенное на веб-сайте, было сделано в лучшем случае десять лет назад! Кроме того, она не предупредила о том, что не пьет, не ест мяса и терпеть не может полицейских, а в жизни ее, кажется, интересуют только девять подобранных на улице кошек.А Грейс любил собак. Нет, он ничего не имел против кошек, но еще не встречал ни одной, с которой бы у него сразу установились дружеские отношения – в отличие от практически любой собаки. За два с половиной часа, проведенных в мрачноватом вегетарианском ресторане в Гилдфорде, он прослушал целую лекцию о свободолюбивом нраве кошек, подробный отчет о мерзостях, творимых британской полицией, а также доклад о мужчинах, видящих в женщине исключительно сексуальный объект. Избавившись от Клодин Ламонт, Рой вздохнул с облегчением.Ночью он спал плохо, то и дело просыпаясь, и все утро проторчал в суде, ожидая, когда его вызовут. Ох и туго же ему придется! Дождь все не утихал, однако влажный воздух заметно прогрелся, и Грейс чувствовал, как по спине стекают струйки пота.Встал адвокат обвиняемого. К удивлению суда, в качестве свидетеля он вызвал Грейса. Вид у защитника в коротком сером парике и просторной черной мантии был весьма надменный – он стоял, презрительно поджав губы. Ричард Чаруэлл, королевский адвокат. Грейс уже встречался с ним раньше, но добрых воспоминаний эти встречи не оставили. Он терпеть не мог адвокатов, для которых суд – всего лишь игра. Им не приходится рисковать жизнью, чтобы схватить преступника. И им совершенно наплевать на то, что натворил их подзащитный.– Вы – детектив-суперинтендент Рой Грейс из отдела уголовного розыска Суссекс-Хаус, Холлингбери, Брайтон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17