См. по этому вопросу: Rey-Debove J. Le
metalangage. Paris: Le Robert, 1978. - Partie IV.
88 Ж.-Ф. Лиотар
Субъект есть конкретный субъект или предполагаемый таковым; его эпопея - это
эпопея освобождения от всего, что ему мешает управлять собой. Можно
предположить, что законы, которые он себе формулирует, справедливы, но не
потому, что они соотносятся с какой-то внешней природой, а потому, что
законодатели сами состоят из граждан, подчиняющихся законам, а отсюда, воля
гражданина, чтобы закон творил правосудие,совпадает с волей законодателя, чтобы
правосудие творило закон.
Способ легитимации через свободу воли118 отдает предпочтение, как мы уже могли
видеть, совершенно иной языковой игре, той, которую Кант называет "императив", а
наши современники - "предписание" ("прескриптив"). Важно легитимировать не
просто и не только денотативные высказывания, относящиеся к истине: "Земля
вращается вокруг Солнца", но еще и прескриптивные высказывания из области
правосудия:
"Карфаген должен быть разрушен" или "Необходимо зафиксировать минимальную
заработную плату на уровне х франков". В этой перспективе позитивное знание не
имеет никакой другой роли, как информировать практического субъекта о
действительности, в которую должно вписываться исполнение предписания. Оно
должно позволять ему очертить исполнимое - то, что можно сделать. Но исполняемое
- то, что должно быть сделано - не принадлежит позитивному знанию. То, что
______________
118 По меньшей мере, в области трансцендентальной этики, кантовский принцип (см.
"Критику практического разума"). В отношении политики и эмпирической этики Кант
осторожен: поскольку ничто нс может отождествляться с нормативным
трансцендентальным субъектом, то с теоретической точки зрения правильнее было бы
пойти на сделку с существующими властями (Кант И. Что такое Просвещение?).
рассказы, легитимирующие знание 89
некое предприятие осуществимо - это одно, а справедливо оно или нет - другое.
Знание больше не является субъектом, оно ему служит; единственная (но очень
значительная) его легитимность в том, чтобы давать возможность нpaвствeннocти
стать дeйcтвительнocтью.
Таким образом вводится связь знания с обществом и государством, которая, в
принципе, оказывается связью средства с целью. Разве ученые не должны до сих пор
поддерживать то, что они считают правильным для политики государства, т. с.
участвовать в выработке совокупности ее предписаний? Они, конечно, могут
оспаривать предписания государства от имени гражданского общества, членами
которого они являются, если считают, что государство недостаточно хорошо
представляет это общество. Такой тип легитимации признает за ними как
практическими человеческими существами власть отказывать в своей ученой
поддержке той политической власти, которую они считают несправедливой, т. е. не
основывающейся собственно на независимости. Они могут даже дойти до
использования своей науки для показа того, что эта независимость, на самом деле,
не осуществляется ни в обществе, ни в государстве. В этом обнаруживается
критическая функция знания. Тем не менее, и здесь оно не имеет никакой другой
конечной легитимности, как служить целям, намеченным практическим субъектом,
каким является независимая общность119.
____________
119 См.: Кант И. Что такое Просвещение?; а также Habermas J. Strukturwandel der
Oeffentlichkeit. Frankfurt: Luchterhand, 1962. Термины "общественный" (public) и
"реклама" (publicite) согласуются между собой также, как в выражениях
"опубликовать частную переписку", "общественное обсуждение". Этот принцип
Oeffentlichkeit в конце 6Оых управлял действиями многих групп ученых, в
частности, движением "Survivre", группой "Scientists and Engineers for Social
and Political Action" (USA) и группой "British Society for Social Responsability
in Science" (GB).
90 Ж.-Ф. Лиотар
Такое распределение ролей в деле легитимации, с нашей точки зрения, представляет
интерес, поскольку предполагает, что в универсуме теории система-субъект не
может существовать какого-либо объединения или тотализации языковых игр в некий
метадискурс. Напротив, предпочтение отдаваемое здесь прескриптивным
высказываниям, которые произносит практический субъект, делает их, в принципе,
независимыми от научных высказываний, чья функция сводится только к
информированию названного субъекта.
Два замечания:
1. Хорошо было бы показать, как марксизм колеблется между двумя способами
нарративной легитимации, которые мы только что описали. Партия может занять
место университета, пролетариат - место народа или человечества, диалектический
материализм - место спекулятивного идеализма и т. д. Можно таким образом
проанализировать сталинизм и его специфическое отношение к науке, роль которой
сводили к тому, чтобы давать цитаты для метарассказа о марше к социализму как
эквиваленту жизни духа. Но можно и наоборот, в соответствии со второй версией,
развивать в себе критическое знание, полагая, что социализм есть ничто иное как
свободный субъект и что оправдание существования наук в том, чтобы давать
эмпирическому субъекту (пролетариату) средства его освобождения от отчуждения и
репрессий (это отражает позицию Франкфуртской школы).
рассказы, легитимирующие знание 91
2. Можно прочитать инаугурационную речь Хайдеггера при его вступлении в
должность ректора университета во Фрайбургеин-Брейсгау 27 мая 1933 года120 как
неудачный эпизод легитимации. Спекулятивная наука здесь стала вопрошанием бытия.
Она стала "судьбой" немецкого народа, называемого "народом духа в его
историческом совершении".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43