ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Муза ты тоже попалась на пустышку – поверила в искренность, – он же только разыгрывает нас.
Муза коварно и многозначительно хмыкнула и продолжала:
– Помнишь, он приводит в одном из стихотворений слова Святого Апостола Павла: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся»! Это он тебя предупреждает. Странное дело, но Сергеев, действительно, словно предчувствовал свое и твое будущее. Ну, а что касается «приглашения на казнь», то здесь все проще простого: как бы не изменилась твоя судьба, ты будешь казнить себя постоянно. Он, конечно, ранил твое сердце основательно.
– Муза, а скажите откровенно: вы долго мучались после смерти Михаила? – вежливо и осторожно начала расспрос Сабрина. – Вы его оправдываете, – он же все решил за вас и без вас.
Из Музы словно вырвалась заранее приготовленная отповедь:
– Мишке я бы набила морду, всю рожу ему, поганцу, исцарапала.
Она всхлипнула, но быстро взяла себя в руки, помолчала, затем тяжело вздохнула и произнесла задумчиво и более ласково:
– Затем я бы смыла с этого бедолаги всю грязь, завернула бы его в махровую простыню (есть у меня такая, до сих пор берегу – она большая, цветастая, с попугаями) и стала бы кормить его с ложечки, как маленького, собственного ребенка, причем стоя перед ним на коленях, благодаря только за то, что он вернулся с того света ко мне.
– Странные, все же мы существа – женщины, – продолжала Муза, словно откупорив бутылку, из которой вырвался демон тяжелых, но и приятных воспоминаний. – Там, где казалось бы надо мстить и ненавидеть, мы любим и терзаемся, – мазохизм какой-то! Вот и ты, Сабринок, будешь превращать свою жизнь в пытку. Прав Сергеев, все это лишь приглашение на казнь!
– Ты знаешь, Сабрина, я ведь пыталась вытеснить Мишу из памяти, из души: уехала в Израиль, надеясь, что земля предков излечит, придаст силы. Я даже попыталась завести роман со стопроцентным евреем, – Муза засмеялась и продолжила, – ни черта не получилась. Как только дошло дело до койки, (он еще только снял пиджак) – меня моментально стошнило, вырвало. Пришлось выкручиваться, изобретать. Я нашла лихой выход (нельзя же было оскорблять ни в чем неповинного человека): я загнула сказку о том, что недавно приехала из кошмарной России и, видимо, притащила с собой какую-то инфекцию. Видела бы ты, как этот импозантный, сытый и самодовольный еврей рванул от меня, – вот тебе пример «приглашения на казнь». Даже изменить памяти нет никакой возможности. Мне все время кажется, что Миша где-то рядом, – он наблюдает за мной и когда посмеивается, а когда и грустит, жалеет меня. Ты, кстати, учти мой опыт и лучше не пытайся «вышибать клин клином», предупреждаю, ничего не получится. Там, в одном стихе, Сергеев благородно заявляет: «Я тебя отпускаю: за границы былых ощущений»… Ты не верь, никуда он тебя не отпустит. Я, вообще, уверена, что он вселится в тебя, в твоего малыша и будет пасти тебя до конца вашего века. Сергеев – не тот человек, чтобы раздавать подарки судьбы посторонним. Он тебя очень любил, тебя нельзя не любить. Вот и я тоже с первого взгляда в тебя влюбилась и кажется мне, что мы знакомы с тобой целую вечность.
Муза слушала, продолжая перебирать листочки со стишатами, быстро просматривая их. На одном из них задержалась подольше:
– Вот, обрати внимание, – еще один поэтический перл, в котором проявляется вся суть мальчишеской натуры, хвастуна и верхогляда. Называется «Боль»:

Все проходит и даже боль – нажимайте на клавишу «ноль».
И не стоит рваться вперед – ракурс времени – наоборот.
Вроде ты один, как перст – глядь: кругом ни встать, ни сесть.
И не ведома нам судьба – муть вопроса: не родила – родила?
Одиночества суть проста – надоели чужие сосцы и уста.
Но желанная и родная – будет милая, призывная.
Бог любви не отвергает – желания нечестивых низвергает.

– Опять Библию цитирует, – продолжала Муза. – Подумай сама, кого он причислил к «нечестивым»? Наверняка, имел ввиду тех, кто ему лично изменяет. Подумал бы лучше о том, а каково нам, оставшимся на земле, без любимых мужиков, отправившихся отдыхать в Раю. Правда, сомневаюсь, что туда их пустят, скорее им уготовано Чистилище… А, скорее всего, указана прямая дорога в Ад!
Муза продолжала наращивать эффект психотерапии аверсивного свойства, используя для этого и свои былые наблюдения за жизнью больницы, в которой работала компания отщепенцев немного лет:
– Сабринок, ты еще плохо знаешь мужчин-мальчишек. Александр, хоть и был доктором наук, а Миша кандидатом, но они порой резвились, как дети. Вдвоем постоянно затевали розыгрыши. Любимой мишенью, безусловно, было начальство. Ирония в таких играх соседствовала с административными преступлениями. Причем, ни за какую «правду» они, собственно, и не боролись, а просто зубоскалили, потешали собственный интеллект, аристократов из себя корчили. Знаешь такую моду – а ля Федор Толстой? Жил когда-то такой разгильдяй, дуэлянт и великий барин. Больницу эти «невинные» сорванцы порой ставили на уши. Я-то наблюдала их художества из-за дверей гистологической лаборатории, но возразить не могла – они и меня взяли бы в оборот, пародировать стали бы, разыгрывать. Им поперек слова не скажи. У них ведь ничего святого за душой не было, когда дело доходило до хохм. Вот тебе характерный пример, если угодно?
Сабрина перебила Музу вопросом:
– Извини, не понимаю – кто этот Федор Толстой? Расскажи сперва поподробнее. И какое отношение к нему имели твой Миша и Сергеев?
Муза слегка поморщилась, но отвечала сдержанно и величаво с таким же пафосом, с каким, скорее всего, поучает своих сопливых учеников сельская учительница:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики