Из-за собственного неверия я потерял единственную женщину, которую когда-либо любил!– Там, в пещере, она спасла тебе жизнь, рискуя собственной, – напомнил ему Лал-Вак. – Разве так поступила бы та, кому ты безразличен?– Не знаю! – простонал Торн. – Чем больше я встречаю женщин, тем меньше их понимаю!– Во всяком случае, ты мог бы зайти к ней и попросить прощения.– Это я сделаю. Пойдем в ее апартаменты.Когда они подошли к покоям Нэвы, два стражника лихо отсалютовали им и отступили. В приемной их встретила рабыня.– Скажи своей госпоже, что ее хочет видеть Шеб Таккор, – сказал ей Торн.Девушка вернулась почти сразу.– Госпожа не принимает посетителей, господин мой, – сказала она.Торн повернулся к Лал-Ваку.– Вот видишь, – сказал он, – я был прав. А впрочем, что еще я заслужил своим неверием? Пойдем, вернемся в мои покои. Я должен приготовиться к отлету. Глава 24 Вернувшись с Лал-Ваком в свои покои, Торн объявил Ворцу, что они покидают дворец. Затем он подошел к письменному столу, расправил свиток и написал письмо. Свернув свиток и положив его в футляр, он передал письмо Лал-Ваку.– Отдай это Нэве после моего отлета, – сказал он, – и я буду вечно благодарен тебе. Я попросил прощения за свою грубость и поблагодарил Нэву за то, что она дважды спасла мне жизнь – жизнь, которая без нее стала пустой и бесцельной. Это меньшее, что я могу сделать, и, увы, единственное.Лал-Вак сунул футляр за пояс.– Буду рад сделать это для тебя, – сказал он. – А теперь пойду подготовить для тебя транспорт.Скоро он вернулся.– Флаер ожидает тебя на крыше, – сказал он, – а его величество готов принять тебя.Торн осушил кубок пульчо и поднялся. Ученый провел его в приемный зал, где на подиуме у трона стоял вил Мирадон, блистательный в своих королевских одеждах – ярко-синих с золотой каймой. Он беседовал со своими подданными, но, когда объявили о приходе рада таккорского, отпустил всех и сошел с подиума, чтобы приветствовать своего гостя.– Мальчик мой, – сказал он, – я рад видеть, что ты здоров и что память и разум вернулись к тебе.– А я, – отвечал Торн, – счастлив видеть ваше величество на троне его предков; но еще счастливее, я уверен, все добрые граждане Ксансибара, от придворных до нищих.– Когда-то, – сказал Мирадон, – я одарил тебя ничего не стоящими благодарностями низложенного вила. Теперь же я могу выразить свою благодарность более осязаемо и существенно. Во-первых, я освобождаю тебя и весь Таккор от всех вассальных обязательств перед Ксансибаром. Ты становишься верховным правителем Таккора, с правом собирать и распределять все налоги. Во-вторых, я держал совет со всеми наиболее влиятельными вилами Марса, и мы решили, что именно ты будешь вершителем наших судеб. Ты захватил оружие, с помощью которого Сель-хан пытался покорить Марс, и лабораторию, где это оружие изготовлялось. В нечистых руках зеленый луч может натворить немало бед. Но мы доверяем тебе. Мы хотим, чтобы ты хранил это оружие, защищал его от других жаждущих власти мятежников. Пусть наши войны ведутся, а споры улаживаются только тем рыцарским и благородным оружием, к которому мы привыкли. Так что мы делаем тебя хранителем нашей свободы.Со столика, стоявшего у подиума, вил взял золотой медальон на массивной золотой цепочке, сверкавший драгоценными камнями.– Этот знак знаменует наше решение и является символом твоих высоких обязанностей.На медальоне была выбита надпись: ШЕБ ТАККОРВЕРХОВНЫЙ ВЕРШИТЕЛЬ СУДЕБИХРАНИТЕЛЬ СВОБОДЫволей объединенных вилет Марса
Вил своими руками застегнул цепочку на шее Торна, и медальон заблестел на его груди чуть повыше таккорского медальона.– Я потрясен, ваше величество, – проговорил Торн. – Вилеты Марса слишком высоко оценили мои скромные услуги.Мирадон усмехнулся и погладил мягкую золотистую бороду.– Еще одно, и я позволю тебе удалиться.Он поднял руку, и в дверях зала торжественно запели фанфары. Вошли два герольда, опирая трубы о бедро. За ними шесть пажей несли расшитый золотом покров из ярко-синего шелка, похожий на тот, что носил сам вил. Последним шел еще один паж, он нес кувшин с пульчо и золотой, усыпанный драгоценными камнями кубок.Герольды встали по обе стороны подиума. Пажи, расправив покров, остановились перед видом.– Позволь мне, – сказал Мирадон, расстегнул головной ремень Торна и снял с него оранжево-черный покров. Этот покров он передал слуге и, взяв тот, что принесли пажи, застегнул на голове Торна его драгоценные ремни. Затем подошел седьмой паж с пульчо и кубком.Наполнив кубок, вил отпил ровно половину и передал его Торну.– Пей! – приказал он.Торн осушил кубок и поставил его на поднос.Вил поднял ладони к лицу.– Прикрываю глаза перед зовилом Ксансибара, – сказал он.Торн прикрыл ладонями свои глаза, отвечая на салют.– Вот и все, – сказал Мирадон. – А теперь, поскольку ты настаиваешь на том, чтобы так скоро покинуть нас, Лал-Вак проводит тебя на крышу. Я тоже скоро приду туда, чтобы проститься с тобой.Торн и Лал-Вак покинули приемную залу и двинулись вверх по лестнице, ведущей на, крышу.– Скажи мне, Лал-Вак, – начал Торн, – каково значение этого покрова? И что такое «зовил»?– Зовил, – отвечал ученый, – это сын вила, как зорад – сын рада. Этот покров и церемония, которая к нему прилагалась, сделали тебя принцем императорского дома Ксансибара.– Кажется, я получил все, о чем мог мечтать на этой планете, – мрачно пробормотал Торн, – кроме того, чего я желал бы более всего.– Полагаю, ты имеешь в виду Нэву? – отозвался Лал-Вак. – Не думай, что она потеряна для тебя раз и навсегда. Знаешь, женщинам ведь свойственно менять свои решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45