Несмотря на мое сотрудничество с журналом «Видения» и мою внутреннюю уверенность, что духовный мир действительно существует в каком-то роде, я почти всегда скептически относился к тому, что люди именовали проявлениями этого мира в мире нашей повседневности. Осознающий Круг Человечества? Еще одно якобы древнее, якобы тайное общество? Если бы я имел дело с кем-нибудь другим, я решил бы, что этот человек пытается приобщить меня к какому-то культу или одержим какой-нибудь манией и втянул в свою манию других – таких, как Ньерца, – что порой случается с харизматическими безумцами.
Но сейчас, когда он рассказывал о Круге Осознающих – подразумевая, что и сам играет в нем определенную роль, – я почувствовал в себе некий отклик. Истинность его слов звучала в самом его тоне; во мне вдруг возникло понимание, резонанс с его словами, каким-то образом сводивший на нет все мои сомнения – хотя другие люди делали прежде в моем присутствии подобные этому и даже еще более убедительные заявления о своих связях с эзотерическим миром, и этим другим я не верил. Здесь, однако, было нечто реальное, и именно сила его существа, присутствие в нем той самой осознанности, о которой он говорил, явилось для меня подтверждением. Я чувствовал это в воздухе, как человек чувствует мощное электрическое поле вокруг гидроэлектростанции. Я ощутил это лишь тогда, когда он сам разрешил мне. И тем не менее это было чем-то вполне реальным.
Позже я отвел Пейменца в сторону.
– Послушайте… То, что сказал мне Мендель – насчет Круга Осознающих…
– Да, я слышал.
– Они… они берут учеников?
– Тебе бы не рассказали об этом, если бы не рассматривали тебя в качестве серьезного кандидата.
– А… а вы, доктор Пейменц? Пейменц тяжело вздохнул.
– Когда-то Ньерца был моим учеником. Сейчас я – его ученик. Какое-то время я был по-настоящему осознающим. Или близким к тому. Но я… я пал. Я заново повторил падение Адамово. Я… я не хочу говорить о том, как это произошло. Виной всему моя собственная слабость. Полное осознание – это бремя, равно как и своего рода помазание на царство. Сейчас я… борюсь за то, чтобы вернуться к такому осознанию, каким обладают они – Ньерца и Мендель. И предупреждаю тебя, пробуждение – истинное пробуждение – не менее болезненно, чем рождение на свет. И некоторые умирают при родах.
Больше он не пожелал говорить на эту тему.
Той ночью, пробудившись от кошмара (мне снилось, что Крокодиан забрался в начальную школу и неистовствует в ней), я обнаружил, что Мелиссы нет на ее койке. Я встал и двинулся вдоль по тускло освещенному коридору – лампочки горели через одну, да и те постоянно мигали. Из боковой комнаты донесся крик, и я решил, что демон утащил ее туда, чтобы замучить до смерти. Я заглянул внутрь, уже открыв рот, чтобы позвать на помощь, и увидел обнаженного Ньерцу, вздымавшегося над лежащей на койке Мелиссой, и это кричал он, а ее обращенное к нему лицо походило на лик Мадонны. Я поспешил прочь, чувствуя себя уничтоженным и надеясь лишь, что они меня не заметили. Никто не имеет права вторгаться в чужое наслаждение.

6

Я бы поставил что угодно на то, что Мендель – который несколько лет назад бок о бок с Ньерцей участвовал в спасении десятков тысяч африканских беженцев от племенного геноцида, который выглядел неколебимым и сосредоточенным перед лицом безжалостного нашествия неисчислимых полчищ неуязвимых с виду сверхъестественных хищников, – что этот человек не может быть поколеблен, не может быть Устрашен. Однако на следующее утро, когда он принес нам отчет переводческих программ и результаты обработки данных по промышленным авариям, он выглядел бледным и лишенным присутствия духа.
До его прихода мы сидели в ожидании вокруг столиков в кафетерии, прихлебывая отвратительный кофе.
Мне до смерти осточертело это место, но я боялся уходить отсюда, поскольку здесь мы иногда получали вести из внешнего мира: очевидно, демоны двигались фронтом по окружающим землям, и те, кто выжил и остался в тылу этой волны, на какое-то время оказались в безопасности – до следующего рейда демонов по этой территории. Люди уже начали адаптироваться, вырабатывать стратегии выживания, сохранения какого-то подобия жизни рядом с демонами, за их спиной, и пока длились Затишья, находя утешение в правительственных заявлениях о ведущихся исследованиях, об экспериментальных переселениях людей в менее опасные области – которые вскоре тоже начинали кишеть демонами.
Происходили стычки и порою даже перестрелки между потоками беженцев и людьми, расположившимися в местах, которые могли более-менее считаться убежищем; потом были созданы лагеря для беженцев.
Фрагментарная связь доносила до нас обвиняющие репортажи (из тех мест, где еще оставались неповрежденные кабели), что экспериментальные правительственные бригады предпринимают попытки приносить демонам жертвы, как и предлагал Шеппард, используя для этого приговоренных к пожизненному заключению преступников, добровольцев, а также людей с неопределенным статусом – и даже, согласно некоторым репортажам, бездомных детей. Демоны, по слухам, жертвы принимали, но не давали ничего взамен. Были официальные опровержения, отрицавшие что-либо подобное. Как бы то ни было, бойня продолжалась; культы возникали и распадались; отряды гражданской милиции формировались и распадались; солдаты Национальной Гвардии бродили повсюду, как фанатически организованными отрядами, так и анархическими кучками.
Сидя в нашей подземной берлоге, я прихлебывал мерзкий кофе, время от времени искоса поглядывая то на Ньерцу, то на Мелиссу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123