– Вот так всегда, – рассмеялся Чернов от души. – Тот, кто лежит на дне и не дергается, в конце концов, получает все, а тот, кто суетиться – одни неприятности. Выпустила бы ты ее. Давай, я разобью бутылку?
Полина не захотела отпускать от себя верную улитку.
– Ничего, я ее с собой возьму, а когда она сама по себе вылезет, отнесу в сад к нашим улиткам, – сказала она, наливая в бутылку воду. – Пошли гулять дальше.
Они гуляли еще два часа. Полтора из них девочка сидела на шее отца. Бутылка с брюхоногим существом то покоилась у него на голове, то стучала по ней, то била по щеке. В восемь часов, Чернов попросился домой.
– Разве тебе неприятно гулять со мной? – приложила Полина ладошки к его щекам. – Я же не кричу на тебя, не выгоняю, тебе должно быть приятно, что ты так долго гуляешь с любимой дочкой.
– Но мне еще два с лишним часа ехать домой...
– Ничего, потерпишь.
Дома (Чернов зашел почиститься и умыться) Полина попросила отца остаться ночевать.
– Я нарочно так далеко тебя завела, – сказала она, смущенно улыбаясь. – Хотела, чтобы стало поздно, и ты остался с нами.
Сказав, нервно засмеялась, взяла отца за руку и со словами: "Поцелуйтесь, поцелуйтесь", потащила к матери, лежавшей на диване с книгой Михаила Веллера.
По глазам дочери Чернов понял, что она шутит, ни на что не надеясь. По глазам Веры – что он опять всем мешает.

20

В субботу Чернов и Света пошли на Крымский Вал в художественную галерею. Просмотр экспозиций не занял много времени – почти все залы оказались закрытыми на переоформление.
Чернов не расстроился: радом была очаровательная женщина, погода была солнечной, а в кармане у него грелась плоская бутылочка с хорошим коньяком. Побродив по скульптурному парку, они купили пару одноразовых стаканчиков и "Фанты" и устроились на скамеечке. Чернов был счастлив – новая знакомая нравилась ему все больше и больше.
Выпив пару глотков, Света разговорилась. Рассказала, что об отце, замдиректора машиностроительного техникума, помнит только то, что он до синяков избивал ее за упорство. Что мать ушла от него к директору техникума. Что директор, став отчимом, частенько садился с ней пить. Сажал напротив и пил, пока не засыпал. Что забеременела в туристическом походе. Отец Ромы под венец идти согласился, но в ЗАГС не пришел. Явился, потупив взор, на следующий день. И был выставлен. Что после ссоры со сводным братом-пьяницей, ей предложили уйти из дома...
От второго стаканчика коктейля Света отказалась: призналась, что пьяна и вообще не пьет. Чернов удивился и сказал, что в знак уважения будет звать ее по имени-отчеству. Узнав отчество, расхохотался. И было отчего – отца Светы звали Анатолием.
– Светлана Анатольевна! – смеялся он. – Светлана Анатольевна, моя бывшая теща, умрет от злости, узнав, как зовут мою будущую жену...
– Жену? – вдруг посерьезнев, посмотрела на него Света. – Ты что, собрался на мне жениться?
– Ну... Это у меня вырвалось, – смялся Чернов. – Коньяк, наверное, ударил в голову. А что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
– Ты меня совсем не знаешь...
– Ну и что? Я тебя не знаю, но вижу. Я совсем не разбираюсь в подлецах и проходимцах, но по хорошим людям я – профессор. Ты мне нравишься, и я с каждой минутой все больше и больше в тебя влюбляюсь...
– Ты меня совсем не знаешь...
– Знаю, знаю. У тебя одна отрицательная черта – ты не расчетлива.
– Почему ты так решил?
– Во-первых, расчетливые дамы со мной не встречаются. А во-вторых, ты же выгнала, по всей видимости, раскаявшегося отца Ромы? Так расчетливая женщина поступить не может.
– Ты меня совсем не знаешь, – в третий раз повторила Света.
– Узнаю со временем. Узнаю то, чем ты захочешь поделиться. А если честно, то ничего, кроме настоящего мне сейчас не нужно. Ты не представляешь, как мне нравиться, что со мной сидит такая женщина, как ты, я предвкушаю, как покажу тебя друзьям, маме, отцу. Мне все равно, сколько времени ты со мной будешь, каждая минута с тобой – это миг, который согреет мое будущее, каким бы оно не было. Я счастлив сейчас и буду счастливым, пока ты будешь со мной.

* * *

Через неделю Света переехала к нему. Среди ее вещей нашлось кое-что и для Руслика-Суслика. Это была клетка. В ней сидела Варвара, симпатичная розеточная морская свинка.
Они не сошлись. Причина, видимо, заключалась в возрасте. Им было по три года. Лет шестьдесят пять – семьдесят по сравнению с человеком. Они привыкли жить одни, и, в конце концов, Варвара попросилась в свою клетку.
А Света с Черновым жили если не душа в душу, то хорошо. Хотя и были разными людьми, если не сказать совершенно разными. Света гадала на картах таро, была страстной поклонницей Луизы Хей, учительницы жить легко, занималась дзюдо и не привыкла считать денег.
Зарабатывала она неплохо и без труда: сидела дома и сводила желающих сдать квартиры с желающими их снять. Таковых было предостаточно, и практически каждый день Света ездила показывать квартиры.
Несколько раз они ссорились по пустякам, и всякий раз просил пощады Чернов.
Света была Коза. Когда ей что-то не нравилось, она угрожающе наклоняла голову и вонзала в оппонента глаза, полные непримиримости. Чернов на это растерянно улыбался, опасливо высматривая рожки на темечке так любимой им женщины. В который раз убедившись в их отсутствии, обнимал ее и соглашался, ну, к примеру, с тем, что простуду надо лечить ледяными ваннами, карты таро не врут, а Луиза Хей – неколебимый авторитет всех времен и народов.
Он боготворил Свету. Она была хорошей хозяйкой, все делала вовремя, споро и незаметно.
Он боготворил Свету. В двадцать лет ему не удавалось проводить в постели столько времени, сколько он проводил с ней в пятьдесят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29