Из ущелья к нам полз только напарник Пигалицы. Я всмотрелся в дальний край воронки, в серую вулканическую пыль на равнине. Ничего.
Разве лишь легкая тень на равнине за мили от нас.
– Ну что, увидел? – прожужжал в наушнике голос генерала.
Я опустил на правый глаз боевой монокль и включил подбородком лазерный целеуказатель. Целеуказатель выстреливает лазерный луч, обозначая мишени для управляемых бомб, а еще хорошо заменяет бинокль.
Найдя вдали размытую тень, я мигнул для автофокусировки. Тень превратилась в море маковых зерен – черных, круглых, блестящих. Я мигнул для большего увеличения и опешил.
Слизни!
Безногие слизни, преспокойно скользящие по вулканической пыли. Слизни, облаченные в черные блестящие скафандры, вроде той пустой кожуры, о которую я споткнулся в их снаряде. Скафандры обвивали все тело слизней, оставляя открытыми только два места: там, где должно быть лицо, виднелся зеленый овал, над которым нависал защитный щиток шлема, а из середины туловища, несколько слева, высовывалось щупальце, которое Говардовы умники называли псевдоподией. Каждый держал в щупальце точно такое же изогнутое, заостренное с краю оружие, из которого мне довелось стрелять. Словом, вылитые слизни из пещер, только на сей раз они тянулись вдоль всего горизонта.
Я тревожно глянул на Пигалицу. Она последовала моему примеру, включила лазерный целеуказатель – и пробормотала что-то по-арабски.
– Джейсон? – раздалось в наушнике.
– Вижу их, сэр!
Слизни двигались так быстро, что пыль клубилась за их строем. Отсюда мне только было видно, что они приближаются к горе.
– Известна ли ось их наступления, сэр?
– Твой выступ, сынок. КОМАР над вами насчитал пятьдесят тысяч слизняков.
Пятьдесят тысяч против двадцати пяти. Не двадцати пяти тысяч, нет, просто двадцати пяти. Даже если каждой нашей пулей мы уложим по слизню, их останутся тысячи, когда у нас кончатся патроны.
Хоть я и не потерял способность трезво мыслить, мой желудок сжался в комок. Я вздрогнул, смазав картинку слизней в целеуказателе.
– Через двадцать минут их остатки приблизятся к вам на расстояние выстрела.
– Остатки?
– Орбита «Надежды» выводит ее на огневую позицию через пятнадцать минут.
Ах, да! Я посмотрел на небо невидящим взглядом. Огневая поддержка! Мецгер, как всегда, носится в небесах – в самом буквальном смысле этого слова – и готовится изменить нашу жизнь к лучшему одним нажатием кнопки.
– Переключаю тебя на центр управления огнем. Задай-ка им жару, сынок!
Наушник затих. Слизни приближались. Я переключил рацию на сеть нашего взвода, чтобы предупредить ребят.
– Их там не меньше миллиона! – раздалось в наушнике.
– Ни у кого нет лишних патронов?
Голоса дрожали от волнения, но паники не было. Я переключился на прежнюю частоту и взмолился, чтобы не забыть порядок связи.
– Центр управления огнем, прием, – ожил наушник.
– Огневая задача, прием.
– Огневая задача; вас понял, прием.
– Цель: солдаты противника вне укрытия. Координаты… – Я глянул в целеуказатель, чьи красные цифры прыгали, как сумасшедшие. – Черт, да расфигачьте всю равнину!
– Проведите целеуказателем вдоль линий противника, а об остальном мы позаботимся.
Артиллеристы редко сходятся с врагом лицом к лицу, но они такие же незаменимые боевые войска, как и пехота, чем и гордятся.
Слизни уже приблизились настолько, что их можно было различить невооруженным глазом. Где-то загремел гром. Я присмотрелся через целеуказатель. Нет, это не гром. Это слизни принялись в единый такт стучать по скафандрам оружием. Бум, бум, бум! Быть может, они задавали себе ритм. Быть может, пытались напугать нас до смерти. Если правильно второе, то им это удалось.
Кто-то из слизней начал стрелять. Говардова команда изучила их оружие, которое мы подобрали в пещерах. Говорят, магнитные ружья. По мне так один хрен.
Их пули, даже не долетев до горы, подняли фонтанчики пыли на равнине. Я задрал голову к небу, гадая, где, черт подери, «Надежда».
Тра-та-та!
Я чуть не подскочил от неожиданности. Рядом, прижавшись к пулемету, лежала Пигалица. Из дула поднимался дымок. Пристреливается.
Пули слизней уже достигли основания воронки и все ближе и ближе придвигались к нам.
Я снова глянул на небо. Там, на фоне огромного полосатого Юпитера, показалась серебристая точка.
«Надежда».
Пули слизней вгрызались в камни сотней ярдов под нами.
Я переключился на лазерный целеуказатель, и тонкий красный луч протянулся к вражеским рядам. Я провел лучом туда-сюда.
От серебристой точки вверху отделились несколько огней и поползли к нам.
Сердце оглушительно стучало.
Хрясь!
Пуля расколола камень в десяти ярдах правее нас.
Бум!
Желтая вспышка осветила ряды слизней, за ней вторая.
Каждая из этих вспышек была двухтысячефунтовой бомбой. Мы лежали, наверное, в миле от взрыва, но гора под нами содрогнулась. Пара дюжин дохлых слизней остались валяться на месте взрыва. Здорово. Если так пойдет дело, то нас, глядишь, задавят сорок восемь, а не пятьдесят тысяч слизней. Я в ужасе смотрел на катившуюся к нам живую волну.
– Нужна ли поправка, прием?
Я вздрогнул, возвращаясь к действительности. Конечно! Это ведь пристрелочные бомбы! Мне полагалось корректировать огонь.
– Эээ… Нет, все в порядке. Бьете, куда надо.
Новая бомба упала посреди наступающих слизней. Поднялось облачко пыли, земля содрогнулась, и еще десяток-другой зеленых отправились к праотцам.
– Только ни черта вы не убиваете. Пыль заглатывает бомбы.
Молчание, потом смачная ругань. Зато теперь я хоть знал, что с настоящим солдатом разговариваю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72