Вас бы я не забыл. Абсолютно в этом уверен.
Он наклонился и ощупал колено Дженни.
— По-моему, ничего не сломано. Я переломал столько костей, что стал чем-то вроде эксперта по этой части. Тем не менее, если хотите, вызовите врача.
— Я так и сделаю, как только вы уйдете. Спасибо за совет.
Он медленно выпрямился.
— Приятно было познакомиться с тобой, Дженни. Надеюсь, ты скоро поправишься.
Он повернулся к двери.
— До свидания, мистер Шеппард, — сказала моя дочь, и я вдруг подумала, не играет ли она во всем этом какую-то роль.
Подросткам нравится выслеживать рок-звезд, почему бы им не переключиться на спортсменов?
— Я не хочу, чтобы ты разговаривала с ним, — твердо заявила я, когда за гостем закрылась дверь.
Дженни непонимающе уставилась на меня.
— Мама, ты вела себя отвратительно. Как ты могла! О Господи!
Дженни соскочила с дивана, вскрикнула и упала. Похоже, она действительно подвернула ногу. Может быть, Уилл Шеппард поступил правильно, когда принес ее домой. Может быть, на этот раз ошибалась я?
Глава 48
Мой дом располагался по соседству с одним из лучших загородных клубов Уэстчестера — Озерным клубом. Члены Озерного клуба платили астрономические взносы, благодаря которым правление имело возможность нанимать на работу прекрасных поваров и опытных садовников. Его аккуратно подстриженные газоны и уединенные сады напоминали мне Гштаад, Лейк-Форест, Сан-Тропе и другие подобные места, в которых я побывала во время концертных туров по Европе.
В конце сентября меня пригласили в клуб на вечеринку. Это было одно из моих первых возвращений в реальный мир после смерти Патрика.
Запыхавшись, я остановилась на вершине крутой, выложенной булыжником лестницы, которая вела от подъездной дороги к главному входу. Последний большой прием, на котором мне довелось присутствовать, был посвящен открытию «Корнелии», и при мысли о Патрике к глазам снова подкатились слезы.
— Черт! — прошептала я.
«Возьми себя в руки, Мэгги».
Чудесная лужайка оказалась заполненной людьми. Оглядевшись, я заметила бар и небольшой джазовый оркестр. Я здоровалась с теми немногими жителями Бедфорда, с которыми успела познакомиться, и улыбалась другим, чьи имена должны были быть мне известны, но по тем или иным причинам не были. Какой-то бродвейский продюсер отвел меня в сторону и предложил назвать сумму, за которую я готова участвовать в его шоу. Мне ничего не оставалось, как ответить, что предложение льстит моему самолюбию, но говорить о возвращении на сцену пока преждевременно. Я пообещала позвонить ему, когда буду готова. Тем не менее он не отступал, и меня начало охватывать знакомое ощущение беспокойства.
Все происходило слишком быстро. «Вот что случается с затворниками, когда они возвращаются в мир, — подумала я. — Черт, не надо было сюда приходить».
Извинившись, я решила прогуляться по саду, примыкавшему к принадлежавшему клубу скаковому полю. Мне было не по себе, я чувствовала себя дурой, изгнанницей, неудачницей, ненормальной. Такое часто случалось со мной в детстве, когда высокий рост и заикание мешали моему общению с мальчиками.
Тишина и покой сада, напоенный ароматами воздух позволили немного расслабиться. Так-то лучше.
— "Расставанье с надеждой, нет горше прощанья... но любовь ты можешь обрести..."
Мои слова. Кто-то прошептал их у меня за спиной, и я круто повернулась на голос.
Передо мной стоял Уилл Шеппард.
Я вздрогнула.
Глава 49
Я сделала шаг назад, но не очень большой. Странно, но в этом чудесном саду при свете дня он не показался ни таким уж отвратительным, ни опасным.
— Прошу извинить за то, что нарушил ваше уединение, но мне хотелось бы узнать, чем я обязан столь холодному приему, который вы оказали мне, когда я принес вашу дочь.
Моему удивлению не было предела. Ну не может же он быть настолько туп.
— Вы действительно ничего не помните?
Он покачал головой, и солнце заиграло в белокурых вьющихся прядях.
— Не представляю, о чем вы говорите. Расскажите. Пожалуйста.
— Костюмированный бал у Тревелинов в Лондоне. Вы предложили мне отправиться с вами домой. Вы изъявили желание... быть со мной. Вели себя очень грубо. Даже нет, гораздо хуже, чем грубо.
— Не по... — Он остановился и хлопнул себя по лбу. Лицо залилось краской. — О Боже... Вот черт. Вам придется простить меня. Я был пьян и, возможно, перебрал с наркотиками. В общем, полный идиот.
— Вы были отвратительны, — добавила я. — Так что не забывайте об этом. Приятно было увидеться. Прощайте.
Я повернулась и пошла к клубу.
Он бросился за мной.
— Но сейчас я не пьян, не под кайфом и лишь немного идиот. Пожалуйста, поговорите со мной. Это очень важно. Для меня. Пожалуйста. Думаю, что смогу объяснить свое поведение.
— Но есть ли у меня желание слушать?
— Справедливо. Конечно, я получил по заслугам, но, повторяю, я действительно почти ничего не помню.
Несколько секунд я молча смотрела на него. На нем был слегка помятый льняной костюм. Волосы отливали золотом. Надо признать, Уилл Шеппард был красивым мужчиной.
— Я лишь хочу сказать, — с искренностью, в подлинность которой мне не хотелось верить, продолжал он, — что для меня, как и для многих, вы настоящее вдохновение. Когда вы пели на концерте в честь королевы, мне казалось, что вы поете для меня. Знаю, это не так, но такое у меня было чувство. Вы тронули меня, и за это я очень вам благодарен.
Я невольно повернулась к нему.
— О какой песне вы говорите? О «Расставании с надеждами»?
— О ней и о других. Мне ведь нравятся все, ну по крайней мере большинство. У меня тогда был трудный период, настоящая черная полоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76