Из биографии Сухова Прохоров знал, что Павел Игоревич Сухов с отличием окончил академию и сам напросился работать в Сибирь, хотя был коренным жителем интеллигентного и туманного Ленинграда. Он был холост, не интересовался женской проблемой, не имел в Сосновке ни друзей, ни приятелей, ничего, кроме коньяка, не пил и соответственно всему этому вел замкнутый образ жизни, то есть большую часть суток – до восемнадцати часов – проводил в этом кабинете и в гараже лесопункта. Обедал Павел Игоревич в столовой, завтракал и ужинал в кабинете – кильками, колбасой, шоколадными конфетами и лимонами.
Замкнутый образ жизни Сухова, огромная почта со всех концов Советского Союза – все это приводило к тому, что о начальнике лесопункта в Сосновке говорили разное: во-первых, беспробудно пьет, во-вторых, отказывается работать, чтобы его выгнали и он мог вернуться в родной Ленинград, в-третьих, у Сухова сбежала жена-красавица.
– Мой визит объясняется причинами производственного порядка, – сказал Прохоров. – Дело, которое я веду, требует, можете себе представить, анализа производственной обстановки. – Он задрал маленький подбородок. – Вот что я вам скажу, Павел Игоревич! Сидящий перед вами милиционеришка три года самостоятельно изучал лесозаготовительное дело!
Он посмотрел сквозь запыленное окно – увидел просторную реку, все тот же осокорь на берегу, синее левобережье, ребятишек… Ироническое настроение постепенно улетучивалось, увядала злость на технорука Петухова. Теперь, пожалуй, можно было понять, что происходило с ним со вчерашнего вечера, откуда взялось насмешливо-ироническое настроение: от технорука. Нельзя же было относиться к Петухову иным образом, когда он перекочевывал от одной женщины к другой; только иронией и можно было спасаться.
– Речь пойдет о Евгении Столетове, – сказал Прохоров. – «Степанида», негры, задирание мотора… Что все это значит?
Вопрос был обдуман Прохоровым несколько часов назад, в нем были учтены все причудливые стороны характера инженера Сухова, и поэтому было сладостно наблюдать, как начальник лесопункта возбужденно потирал руки. Он, как и предполагал Прохоров, был переполнен словами, напичкан идеями, нашпигован фантазиями, которые Сухову еще никогда не удавалось излить на слушателей в этом захламленном кабинете. И вот пришел человек, которого интересовала непонятная связь между неграми в кабине «Степаниды» и задиранием мотора.
– Предельно интересно! – воскликнул Сухов. – Вы спрашиваете о предельно интересных вещах, но нам надо договориться…
Он вскочил, размахивая руками, собрался было пробежаться по кабинету, но остановился.
– Вы не примите меня за сумасшедшего! – потребовал Сухов категорично. – И тогда у вас закроется удивленно открытый рот, и вы перестанете глядеть на сейф так, словно пришли взломать его. Итак, о чем мы договорились?
– О том, что инженер Сухов психически здоров! – солидно сказал Прохоров.
– Вы должны поверить, что вот этот человек, – Сухов ткнул себя пальцем в грудь, – в недалеком будущем даст стране идеальный трелевочный трактор, хотя каждому очевидно, что одиночка в двадцатом веке обречен на неудачу в конкретной борьбе с конструкторскими бюро… – Он выбросил вверх руку. – Недавно в «Известиях» появилась статья Анатолия Аграновского, в которой он впервые поставил вопрос о противоречиях между трактором и человеком… Газеты уже пишут об этом. Газеты! – Он побежал по кабинету. – Советская власть посадила на тракторы миллионы мужиков! Советская власть начиналась трактором, и поэтому ей сам бог велел позаботиться о снятии противоречий между человеком и машиной… Страна тракторов и электричества должна, как путь в космос, проложить стежку к гармоничным отношениям между человеческой личностью и машинной индивидуальностью… – Он остановился и захохотал. – Это я цитирую собственную статью, которую зарубили в областной газете. Довод: вы очеловечиваете машину! Ха-ха-ха!
Прохоров с интересом наблюдал за тем, как инженер носился по своему кабинету.
Он, наверное, в одиночестве прошел по комнате не один десяток километров, так как, бегая между предметами, ни обо что не спотыкался, ни на какие острые углы не налетал.
Он этакой бескостной рыбой лавировал в хаосе вещей, привычном, как собственный костюм.
– Я не буду вас утешать азбучной истиной, гласящей, что машина всегда будет зависимой от человека! – кричал инженер Сухов. – Однако машина уже начинает мыслить, воспроизводить саму себя, умеет учиться, то есть самостоятельно накапливать информацию, навыки и способность к выбору. Это тоже общеизвестно! Нам же важно следующее: на земле не существует двух абсолютно одинаковых тракторов! А почему нам это важно, Александр…
– Матвеевич.
– Нам это важно потому, Александр Матвеевич, что недалек тот день, когда можно будет услышать: «Как твоя машина? Не ленится?»
Наконец-то Сухов ударился голенью о пустой деревянный ящик, со злобой ткнул его и замахал руками возбужденно.
– И мы не удивимся этому, так как окажется, что в ленивом экземпляре машины плохо промыт какой-нибудь узел или грубо собрано электронно-вычислительное устройство… Знайте: уже давно доказано, что не существует зеркального подобия! Оно – миф, мечта, химера! Задача состоит в том, чтобы создать машину, которая была бы психологически совместима с человеком.
Трусцой подбежав к столу, он сел, взял в руки кипу бумаг и чертежей, грозно помахал ими.
– Вот машина, которую ждут лесозаготовители! – надменно заявил Сухов. – Вот почему из академии я приехал в Сибирь, бросив к чертовой бабушке маму, папу, женщину и карьеру доктора всяческих наук!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155