— Морозов ты! — причитала мать.— Павлик! — вторил отец. — Пионер гребаный!— Шагайте, шагайте! — не оскорблялся Андрюшка.— Надо было тебя в шайке банной утопить во младенчестве!— Я пыталась достать его гвоздем, — сообщила мамаша. — Когда он еще в утробе был! Живучий, сучонок! Сейчас бы и воспоминаний не осталось!.. Жаль, гвоздик короткий был!..Так, обругивая Андрюшку, на чем свет стоит, они были явлены монинскому участковому, на лице которого выразился праздник Первого мая, особенно, когда из-под телогреек были извлечены иконки и крест батюшки.— Ну, Слизкин! — жал рядовому руку участковый. — Ну, потряс! Ну, удивил!— Абрека благодарить надо, — скромно ответствовал Андрюшка. — Я что, я при собаке!— Да, молодец ты преогромный! Собаку-то ты воспитал!Слизкина наградили денежной премией в размере десяти американских долларов и дали три дня отгулов, которые он провалялся дома, мучимый вопросом: похож ли он на современного Павлика Морозова?Баба Нина рассказала, что Светофора в больницу увезли, в Москву.— А что с ним?— Гормон какой-то у него большой. Вот и растет парень без остановки. Вымахал за два двадцать!«Чемпионом мог бы стать, — прикинул Слизкин. — В NBA играть, миллионы зарабатывать, а тут какой-то гормон…»После отгулов, в рядовой день, он встретил Катьку, сильно беременную, и когда она призналась, что понесла от Светофора, Андрюшка еще раз подумал, что все в жизни связано, что каждый — часть каких-нибудь событий, или события — часть твоей жизни…— Может, мне аборт сделать? — спросила Катя.— На таком-то сроке? — пожал плечами Андрюшка.— Или искусственные роды?— А как же Светофор? Вдруг он умрет?.. Что ж, тогда о нем и памяти не останется?— А я как же? Одна?— Рожай! — смело предложил Слизкин. — Поможем! Общественность и все такое!— Ты извини меня за то…— За что? — Андрюшка сделал вид, что не помнит.— Ну тогда, в раздевалке… Я еще сказала… Ну, что у тебя… яиц нет… Ты извини, я просто злая! Есть у тебя яйца…«Какие же бабы дуры! — думал милиционер Слизкин, сидя на ступеньках поселкового отделения и лузгая семечки. — Дуры!!!»Два часа назад ему вручили повестку в военкомат, и он точно знал, что не будет косить на здоровье, а исполнит священный долг каждого россиянина, охраняя покой таких дур, как Светофорова Катька.На медкомиссии Слизкина неожиданно вызвал к себе военный комиссар.— Знаю, что болен, — признался подполковник. — Знаю, что в армию не силком идешь, а по убеждению. А еще, парень, я ведаю, что ты с животными управляешься, как в цирке. Правда?— Ну, конечно, не как в цирке, — скромно ответил призывник. — Так, кое-что…— Поедешь в Москву, там тебе службу определят!— С Абреком? — обрадовался Андрюшка.— Кто такой?— Да кобель мой! Абреком зовут! Выдающихся способностей служебный пес!— Кобеля дома оставишь, — отказал подполковник.— Да как же!..— Приказ!Слизкину выдали проездные деньги и конверт.— Два дня на дорогу, явишься по адресу на конверте, туда же конверт и отдай! — отдал последнее распоряжение подполковник.Были проводы, на которые пришла Катька на сносях и монинский участковый.Бабка Нина щедро лила мужчинам водку, украдкой смахивала старушечьи слезы, а Катьку наставляла, чтобы, когда родит, тотчас младенца к груди приложила.— Сейчас разрешают! А из сиськи он молозиво глотнет, в котором вся его будущая силушка.— А почему «он»? — поинтересовалась Катька, которой трудно было на чем-нибудь сосредоточиться, кроме салата «оливье» с обилием в нем качественной колбасы.— А вижу я тебя насквозь! — призналась бабка Нина.— Понятно. Зачем я на ультразвук ходила?Монинский участковый сказал тост, смысл которого заключался в том, чтобы Андрюшка служил от души и не посрамил чести сельской милиции!.. Перепил и спал прямо за домом в свекольной ботве.А потом Слизкин ехал сутки в купейном вагоне в столицу нашей Родины Москву, обозревая по пути с верхней полки необъятную Россию, в которой, когда ненастный день — повеситься хочется, а лишь солнышко выйдет из-за православных туч, непонятная радость завладевает душой…За пять долларов Слизкина провезли через всю столицу, доставив по указанному на конверте адресу к большому зданию.— Пентагон! — объяснил таксист.— Ага, — расплатился приезжий.Он вошел через огромные двери, за которыми находилась пропускная система, через нее даже генералов прогоняли. Глупость, конечно! Офицеры звенели наградами и звездами, лишь на Слизкине магнитная рамка передохнула.При нем вскрыли конверт, забрали паспорт, а потом его повели к лифтам два прапорщика.— Да не сбегу я, — удивился Андрюшка.— Так надо, — ответил один из прапоров.Другой поинтересовался, почему Слизкин такой рыжий, на что он резонно ответил, что папа рыжим был. Гены.— Так просто?— А чего тут мудрствовать!Его привезли на одиннадцатый этаж и провели по длиннющему коридору к кабинету 1152, возле которого сидели мужики совсем не призывного возраста.Принимали по очереди, и Андрюшка целый час зевал, пока не назвали его фамилию.— Слизкин, — вызвал голос тихо, совсем не как в военкомате. — Зайдите, пожалуйста.Таких больших кабинетов Андрюша еще никогда не видел. Все деревом зашито, огромный стол человек на сорок, картины на стенах с изображением батальных сцен и большой портрет Президента страны на стене.Ну, подумал Андрюшка, глядя на приоткрытую комнатку под вождем, сейчас и маршал сам явится!Ошибся. Из комнаты явился в большое пространство маленький толстый человек в штатской одежде, причем, в джинсах и толстовке «Nike», обтягивающей выдающийся живот.— Слизкин? — спросил тенором человек в штатском.— Я.Толстый сел за письменный стол и принялся читать три исписанных листа, вытащенных из сопроводительного конверта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75