— обратился в переговорное устройство командир спецназа. — Газку прибавь!— Пробка, — ответило радио нерадостно.— Так у тебя мигалка есть, радость моя!— Здесь у всех мигалки, товарищ командир!— Ну, это, бля… — развел руками в черных кожаных перчатках армянин. — Врубай сирену!Завыло по всей округе так, что торопящиеся к обеду чиновники прижались к обочине, вероятно, подумав, что президентский кортеж на шашлык торопится, а когда опомнились, спецназ уже сворачивал в Раздоры.— Где? — поинтересовался армянин у Сашеньки.— Через два дома налево, — ответила она.— Красивая! — не удержался спецназовец.— Пацана нашего девушка! — улыбнулся Журов.Сашенька на мгновение вспыхнула, но также быстро и погасла, так как машина было уперлась в обитые листовым железом ворота дачи Зураба, но после ленивого «давай» Северцев вдавил педаль газа в пол и снес средневековое заграждение, словно картонное. Посреди двора спецавтомобиль затормозил, и из него стали выпрыгивать мальчики, которые без единой команды окружили дом и на показанные командиром три пальца синхронно бросили во все окна шумовые гранаты.Сашенька оставалась в машине и почему-то весело думала, что кто-то из министров-соседей, кушая суп минестроне, обделался прямо на месте.Душко обнаружили в подвале дома голого и всего окровавленного.— Жив, сынок? — вскричал Журов.Парень лишь простонал в ответ.— Жив! — подтвердил себе Журов. — «Скорую»! — заорал. — Баба же твоя врач!«Скорую» вызвали, но, кроме Душко, на даче никого не было.— По домашнему адресу проверим! — определился армянин.Двух малышей-спецназовцев оставили на даче на всякий случай, закинули мычащего Душко на заднее сиденье, где он ужасно мучился от боли, от того, что голый, и еще кой от чего.— Навстречу «скорой» его вывезем! — предложил армянин. — А-то та пока пробьется!..Они рванули к Москве, два боевых друга, оба радостные, что не зря операцию затеяли без согласования, а значит, оба на своих постах останутся.Журов даже прослезился, глядя, как Сашенька обкладывает ватными тампонами зад Душко, думал, что, если звезды сойдутся, то и министерство с секретаршей от него никуда не денутся! Если же нет, ему и в родном, Тверском, отлично служится. Все сотрудники — герои!.. Конечно, хватанул! Вспомнил Пожидаева, Хренина и еще с десяток хлопцев. Погрустнел…— «Скорая»! — предупредил водитель Северцев.— Тормози ее!Быстро перенесли Душко в «03», развернулись поперек дороги, прикрытые машиной спецназа, и каждый отбыл по своим делам. Спецназ брать Зурика, а «скорая» в Склиф, спасать жизнь милиционера.— Вы — кто? — спросили Сашеньку в приемном покое.— Я… Я знакомая!..— Знакомым здесь нельзя!— Я — врач!— Тогда объясните, что с ним?Сашенька предполагала, но не была уверена, попросила в первую очередь рентген сделать.— Сделаем! — ответили ей и увезли Душко, которому к этому моменту стало не на шутку плохо, так, что он временами отключался от мировых событий.После операции музей института Склифосовского обогатился несколькими экспонатами-жемчужинами. Первый — рентгеновский снимок! Далее хирург Быков поочередно достал из заднепроходного отверстия пациента железнодорожный вагон с надписью «Мука», затем цистерну с бензином, пару засыпных сцепок и, конечно же, локомотив с красной звездой.Милиционеру все аккуратненько зашили, персонал представил его первый стул, и все в едином порыве поморщились.— Жестокая у нас Родина! — дал оценку произошедшему хирург Быков…Зурика брали просто.Позвонили в дверь, он открыл, получил прикладом автомата в грудь, чуть наклонился, а вторым ударом ему сломали ключицу, заставив грузина упасть на колени.— Вы что?!. — прошипел он. — Я полковник фээсбэ…— Да хоть Моссада! — рыкнул армянин, дав грузину ногой в лоб.Теперь арестованный лежал на спине, но сознание не терял.Крепкий, подумал Журов, и зачем-то вспомнил лысого.— К себе возьмешь? — поинтересовался армянин, когда Зурика упаковали по полной программе.— Тебе-то он на хрен нужен! — ответил товарищ.— О'кей! Мы тебе его закинем по дороге! Бумаги потом дошлешь! — и уже в отделе: — Смотри, осторожнее!Грузина отнесли в камеру, где наложили на ключицу гипс. Дали полежать в темноте до следующего утра…Душко пришел в себя и почему-то заплакал. Вероятно, так наркоз отходил.Сашенька тоже хотела было заплакать, но не получилось.Странно, она вновь испытывала смену настроения. Совершенно не понимала, кто ей этот мальчишка, о котором она так серьезно позаботилась, что свою жизнь на карту поставила. Никакого чувства в груди не было, даже жалости к Душко, как к пациенту, она не испытывала. Чужой человек, и точка.«Что же со мной было эти четыре дня? — рылась Сашенька в своих мозгах в поисках ответа. — Почему меня кидает из края в край из-за этого парня? — она мыслила сейчас, как психиатр. — Секс? Бывало и лучше… Что же?..»Незаметно она задремала, а поскольку палата была отдельная, ее пару часов не трогали. Она сама проснулась с неожиданным ответом в голове.Он меня возбуждает тем, что подтягивается по двести раз!Это честное открытие, как током шибануло! Она — дочка тонкого, романтического литературоведа, психиатр, почти кандидат наук, прочитала тысячи книг про возвышенное чувство, она, Сашенька Бове, подвисла на простом визуальном физическом действии, которое возбуждает ее до крайности. И не надо ей красивых баллад, умных мыслей, томных нашептываний в ухо — пару раз парень подтянулся, и она готова на все.Вот и сейчас, представив Душко на перекладине, она захотела поменять белье на свежее.«Животное!» — дала себе оценку Сашенька.Но почему-то она была довольна этой характеристикой, спокойно расставаясь с юношеской иллюзией, что ей нужен мужчина, похожий на папу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75