Мятникова просто отгрызла псу голову, а затем принялась насыщаться, разрывая тушку на куски.Набив брюхо, она решила оттащить куда-нибудь подальше собачьи голову и шкуру. Поволокла, но вдруг что-то блеснуло в голубоватой шерстке. Это заставило Лилю прерваться и порыться в кудерьках. Она выудила на свет Божий обыкновенную собачью медаль, на которой было написано: «Отличнику породы». Осталась к находке равнодушна и вновь уцепилась за шкуру, чтобы тащить.— Ну-ка, ну-ка! — услышала она Билла. — Что там?— Я думала, что ты спишь…— Я никогда не сплю, чтобы совсем! Чего это блестело?— Собачья медаль, — равнодушно ответила Мятникова, продолжая волочить ненужное.— Постой, я сказал! — рыкнул американец.Она вздрогнула и остановилась.— Собака была заслуженная! — резюмировал крыс, поднявшись на лапы. — В нашем деле просто так медали не дают!— Да это побрякушка за отличную породу!— А у меня, по-твоему, что, порода плохая?! Я — американец! А после взрыва мины все погибли, и меня некому было отметить! Так что я заслужил награду! Тащи медаль!Лиля усмехнулась, но подчинилась. Взяла тоненький ошейник с медалькой и принесла Биллу. Тот продел голову в ремешок и сделал гордый вид.— За службу Родине! — проговорил он с пафосом.— Какой? — поинтересовалась Мятникова, поставив крыса, в неловкое положение.— В самом деле, — задумался он.Думал Билл долго и, наверное, его вживленный чип работал бы еще дольше, а мог и совсем зависнуть, если бы на помощь не пришла Мятникова.— У тебя мать — русская, так?— Да.— Мать русская, отец американец, значит, у тебя две Родины.— Это очень мудро! — похвалил Билл подружку после некоторых размышлений. — За службу русской Родине!— Ура! — поздравила Лиля.Неожиданно ее затошнило, она отвернулась и принялась извергать недавно съеденную собачатину.«Несвежая, что ли? — подумала она. — Хотя, как может быть пудель несвежим, если я его сама убила…»Ее желудок продолжало крутить, а Билл на плохое самочувствие подруги не обращал ровным счетом никакого внимания. Он косился на медаль и гордился совершенным подвигом.«Скотина!» — подумала Мятникова о Билле, но тошнота внезапно прекратилась, зато заныла челюсть, и Лиле пришлось грызть арматуру. Потом опять захотелось есть, и она, за неимением другого питания, покушала собачью ляжку.Только проглотила пару кусочков, как услышала:— Поворачивайся!Не прекращая есть, она повернулась и расслабила заднюю часть тела, в которую вошел герой Билл.От блестевшей на его груди медали продолжительность соития совершенно не изменилась в сторону его удлинения, а возможно, еще и сократилась.Лиля проглотила кусок собачатины, когда ее внутренности подверглись уже привычному ожогу.— Мог бы и подольше! — чавкая, посетовала Мятникова.— Чего подольше? — не понял Билл.— Во мне находиться! Привык думать только о себе!— Зачем — подольше? — растерялся крыс.— Обо мне бы подумал… Я тоже удовольствия хочу!— Чего?..Казалось, Билл был совсем обескуражен претензиями подруги.— Расслабься! — разрешила Мятникова.— Какие-то ты вещи непонятные говоришь все время!— Говорю, расслабься!— В следующий раз укушу так!..— Только и можешь кусаться!— Не только! Я прекрасный специалист по саперному делу!В этот день Мятникову тошнило еще дважды. Она совсем не понимала, что с ней происходит, а ее приятель, американо-русский герой, часами смотрел на свое отражение в луже и говорил:— Все в порядке…— Мне плохо! — жаловалась Лиля, стараясь пробудить в Билле что-нибудь человеческое.— Всем плохо, — отвечал саперных дел мастер.— Скотина!— Я не скотина. Я — крыс…Они прожили на месте взрыва две недели. Билл продолжал питаться своими собратьями, изрядно подгнившими, совокуплялся через равные промежутки времени с Мятниковой, а она была вынуждена рисковать и выходить утренними часами на поверхность, добывая себе пропитание.Один раз Лиля увидела на улице тетку, которая жалобно призывала: «Пинцет! Пинцет!», — а, когда заметила Мятникову вдруг преобразилась, глаза зажглись безумным огнем. Алия Марковна (это была она) вытащила из кармана плаща мужнин «Макаров», и ну палить!..Хорошо, что тетка была не обучена стрелять, а то бы Лиле — смерть неминуемая. А так пули легли далеко в стороне…Мятникова спряталась за мусорным баком и наблюдала, как хозяйке погибшего пуделя заламывают руки подоспевшие милиционеры, как сажают безумную в газик…Лиля нырнула в мусорный бак и провела в нем добрый час, обнаружив кучу съестного. Особенно много было хлеба…А потом Мятникова, засыпая в метре от Билла, вдруг поняла, что беременна…Еще она осознала, что родит крысят… Хотела было сойти с ума, но решила поглядеть на ситуацию под другим углом. Ведь она не рассчитывала, что судьба когда-нибудь даст ей шанс почувствовать себя матерью. И наплевать, что все так причудливо, что не мальчиков и девочек ей придется воспитывать, а серых грызунов.Она разбудила Билла, бесцеремонно пихнув его мордой в толстый живот.— Чего? — поинтересовался он.— У нас будут дети.— Чего?— Я — беременна!..— Чего?— Крысята у меня будут от тебя! — обозлилась Мятникова.— А я-то тут причем? — не понял Билл.Она чуть было не задохнулась от злости, вспоминая, как он ежедневно, раз по пять, подходил к ней с тыла.— Ты при чем?!! — обнажила зубы. — Пусть я сдохну, но успею добраться до твоего горла.В ней было столько напора, что американец слегка струхнул. Но он, действительно, не понимал, что добивается от него эта полоумная крыса. Ну крысята, так они у всех, раз по сто в жизни, чего шум поднимать…— Признаешь отцовство? — скалилась Мятникова.Он не знал, что такое «отцовство», но от греха подальше согласился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75