На этом решении он и увидел сидящую на ступенях его парадного девушку.
Сначала он, как и все, хотел пройти мимо, но что-то его задержало, как он сам подумал — чувство милицей-ского долга.
— Что сидишь? — поинтересовался майор, придерживая живот руками.
— Мне захотелось здесь посидеть, — ответила девушка и улыбнулась.
Ах, как хороша, — удивился милиционер. — Наркоманка, что ли?
Он заглянул девушке в глаза, предполагая обнаружить героиновую муть, но, черные и раскосые, они были столь прозрачны и чисты, что Погосян напрочь отбросил мысль о наркотическом опьянении.
— У тебя дом есть?
— Нет, — покачала заснеженной головкой девушка и улыбнулась так фантастически привлекательно, что майора пронизало приятной дрожью.
— Бродяжка? — улыбнулся он навстречу.
— Гостья.
— Чья же? — В животе кольнуло.
— Ваша.
— Моя? — удивился майор.
Ему на мгновение показалось, что девица с ним заигрывает, но он сразу же отбросил эту мысль, глядя на ее белые щеки и яркий мазок красных губ. Может, родственница? — прикинул. — Соотечественница?
— Армянка?
— Что? — не поняла Жанна.
— Ты кто по национальности?
Девушка пожала плечами.
— Гостья, говоришь?
— Да.
— Ну раз гостья, тогда пошли!
Майор открыл перед девушкой дверь, и через две минуты она уже сидела в плюшевом кресле, отогреваясь.
— Замерзла?
— Ага.
— Чай будешь?
— Я есть не хочу.
Майор смотрел на нее открыто и думал о том, что она могла бы быть его дочерью и как это было бы чудесно.
— Фамилия моего отца — Петров, — как будто отгадала его мысли гостья.
— Да-да, — отозвался Погосян. — А имя?
— Митя. Дмитрий.
— Да нет же, твое!
— А-а, я не поняла. Жанна.
Майор посмотрел на часы.
— Однако уже половина десятого! Нужно к празднику готовиться.
— Да, — согласилась девушка. — Вам помочь?
— Сам. Мне и на стол-то ставить нечего. Гостей не ждал. Правда, шампанское имеется и торт маленький.
— Замечательно, — Жанна улыбнулась, и от ее улыбки на глаза милиционера почему-то навернулись слезы.
Погосян открыл холодильник и выставил на стол угощение. Затем снял форменный китель, расстегнул на рубашке верхнюю пуговицу и уселся на стул, откинувшись на спинку.
И вдруг он сказал:
— Я сегодня умру!
Она ничего не ответила и даже не поменялась в лице.
— Ты мне не веришь?
— Верю.
— У меня запущенный рак.
Она улыбнулась виновато.
— Вот ведь как!
Погосян откупорил бутылку шампанского, которое лишь слегка запузырилось из горлышка, плеснул в фужеры и открыл коробку с тортом.
— За жизнь! — Его рука, покрытая черным волосом, поднялась чересчур высоко, вознося фужер к потолку, что обозначало браваду. Он выпил до дна, затем не сдержался и рыгнул в ладонь.
— Прости, газировка!
Жанна лишь слегка пригубила напиток, осторожно сняла с торта орешек и положила его на язычок.
— Ненавижу смерть! — рыкнул Погосян. — Зачем жить, если твоя смерть не становится национальной трагедией?.. Ненавижу смерть!
— За что? — спросила девушка, заставив майора сделать удивленные глаза.
— Как за что? Смерть омерзительная штука! Она делает человека бессильным перед окружающим миром!
— Мне кажется, что вы не правы.
Погосян еще более удивился.
— И в чем же я не прав?
— Вот у вас рак, — сказала Жанна тихо. — Ведь так?
— Ну!
— У вас сильные боли. Мучения начнутся еще сильнее и будут продолжаться, пока вы не станете сходить с ума, пока вы не закричите, моля, чтобы смерть пришла немедленно! Ведь так?
— Положим.
— Смерть — не злая тетенька, которая подливает вам в шампанское яду. В вашем организме такие процессы произошли, что несовместимы с понятием жизнь! Смерть — просто как выключатель. Когда лампочка накалилась до предела, ее нужно отключить. Почему же смерть отвратительна, если вы ее сами призываете?
— Глупость! — отрезал майор, хотя про себя подумал, что девчонка умна чрезвычайно. — А когда человек умирает, положим, просто идя по улице? Падает и все! За что, спрашивается? Ведь нет у него рака! Ничего не болело даже!
— Что у него сердце от рождения испорчено, так не смерть в этом виновата. Она лишь не позволяет жить человеку с остановившимся сердцем.
— Чего это! А пусть живет, хоть без сердца! Кому какое дело!
— Вы забываете о душе!
— А что душа?
Погосян налил фужер до краев и выпил залпом, глотнул до дна.
— А если душа не может находиться в холодном теле?
— Так значит, душа есть? — вскричал милиционер.
— Не знаю, — ответила Жанна и смутилась.
— То-то и оно! — вздохнул майор и помял свой живот. — А кто знает?
— Я не знаю.
— Скоро я буду знать! — с бравадой произнес Погосян и посмотрел на девушку, ожидая увидеть в ее взгляде оценку мужской силы духа. Но Жанна по-прежнему была скромна и не участлива. Ей было лишь слегка неловко за сложившуюся ситуацию.
— Ты случаем в морге не работала? — обиделся майор.
— Нет, а что?
— А то, что ты так спокойна, как будто тысячи смертей видела.
— Извините.
Они помолчали, пока на электронных часах не выскочили цифры 23:45.
— Кушай, дочка, торт! — как-то нервно предложил майор.
— Спасибо, — поблагодарила Жанна.
— Не хочешь?
— Нет.
— А я выпью.
Милиционер допил остатки шампанского, отодвинул бутылку в сторону, враз стал серьезным и, оборотив лицо с народившейся щетиной к Жанне, грубо сказал:
— Выйди за дверь!
— Зачем? — спросила девушка.
— Сказал, выйди!!!
Она не обиделась, просто встала и вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Жанна стояла в темноте и, прислонившись к стене, слышала, как включился телевизор и как диктор рассказывал, что произошло в прошедшем году примечательного. Также он возвестил, что до Нового года осталось десять минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110