Потому что по нему выходит – этот тип неподотчетен вообще никому. Не обязан представлять данные, отвечать за свои действия – ничего. И может делать с пациентами все, что ему заблагорассудится. Если верить этой бумаге, ты передал ему даже опеку над Алексом. Вообще, спрашивается, какого черта ты ее подписал? – Увидев, как изменилось выражение лица Марша, Фрэнк немедленно пожалел о сказанном. – Прости, старик, – пробормотал он, – это я напрасно.
– Совсем нет, – покачал головой Марш. – Я должен был тогда прочитать это повнимательнее. Кстати, сам Торрес сколько раз говорил мне об этом. Но мне тогда показалось, что это обычный контракт...
– В то время как на обычный он не похож ни единым пунктом, – мрачно заключил Мэллори. – Думаю, нам следует немедленно связаться с юристом.
Марш кивнул.
– Хотя я не вижу, что это могло бы дать нам. Даже если юрист сможет его опротестовать – это займет по меньшей мере несколько месяцев. А потом, – он тяжело вздохнул, – если бы я тогда изучил его самым внимательным образом – все равно подписал бы.
– Насколько я понимаю, выбор у тебя был невелик, – кивнул Фрэнк, – либо подписать эту бумагу, либо позволить умереть Алексу! Интересно, как другой поступил бы на твоем месте... Ах, черт бы его побрал...
– Ну и что мне теперь, по-вашему, делать? – спросил Марш.
В комнате повисло неловкое молчание. Каждый обдумывал варианты выхода из положения, в которое Марш попал из-за этого документа. Без данных об операции они не имели понятия о том, что именно проделал Торрес над Алексом, но это было не самым главным.
Они не только не знали, какие методы использовались при операции, но и какого рода лечение ведет Торрес сейчас. Не знали, каковы могут быть последствия этого лечения, а главное – прекращения его.
Выхода не было. Они оказались в ловушке.
* * *
Алекс сидел на склоне холма, подставив спину лучам послеполуденного солнца. Было жарко, хотя с океана уже ощущалось дуновение бриза, значит, к вечеру похолодает. Не отрываясь, Алекс смотрел на гасиенду – и в его мозгу один за другим снова оживали странные образы.
Лошади, заполнившие двор, а затем галопом несущиеся к деревне.
Люди, медленно бредущие прочь от гасиенды, – сгорбленные, с узлами, котомками.
Трое, оставшиеся во дворе гасиенды, когда остальные ее покинули. Он не различал их лиц, но знал, кто они, эти трое.
Его семья.
Голоса – далекие, едва слышные, один голос, правда, чуть громче:
«Мы не боимся смерти... и никогда не уйдем со своей земли...»
Но ведь они ушли. В книге говорилось, что они все бежали в Мексику.
«Вы убьете нас, но это ничего вам не даст... Мой сын найдет вас... найдет и прикончит...»
Слова снова и снова, как эхо, звучали в голове Алекса. Встав, он зашагал к вершине холма. Взобравшись на нее, он поднял с земли сухой сук – и секунду спустя, плохо понимая, что делает, принялся разрывать нагретую землю. Земля поддавалась с трудом – полтора столетия превратили ее почти в камень.
Скелеты оказались неглубоко – всего футах в двух от поверхности. Алекс молча рассматривал три коричневых черепа, казалось, их пустые глазницы тоже изучают его. Медленно, очень медленно он принялся забрасывать землей побуревшие кости. Закончив и разровняв землю, он начал спускаться с холма, не сводя при этом глаз с гасиенды. Образы росли, становились ярче, наконец все случившееся предстало перед ним словно наяву.
Стена – белая штукатурка – в красных пятнах и выбоинах от пуль. У стены, в неестественных позах, три тела.
Он отвернулся, образы стали тускнеть, расплываться, наконец пропали совсем.
Но воспоминания остались.
* * *
У входа в кафе «У Джека» зазвенел колокольчик, и Лайза, подняв глаза, помахала входившему Алексу. Алекс медленно подошел к столику, за которым вместе с Лайзой сидел Боб Кэри, и, поздоровавшись, сел.
– Ты почему сегодня в школе не был?
– Ходил в библиотеку, – ответил Алекс. – Хотел там кое-что посмотреть.
– Вот так просто взял и пошел? – спросил Боб. – Господи Боже, Алекс, ты бы хоть спросил кого – так вообще делают или нет. Ты понимаешь, что твой поход в библиотеку – элементарный прогул.
– Пускай, – Алекс пожал плечами.
Лайза пристально посмотрела на него.
– Алекс... что-нибудь случилось?
Снова пожав плечами, Алекс обвел Лайзу и Боба взглядом.
– Если я... могу я спросить вас кое о чем – только обещайте, что не станете думать обо мне как о сумасшедшем?
Закатив глаза, Боб поднялся со стула.
– Это ты у Лайзы спроси. А я пошел – меня Кэйт ждет, я обещал ей занести домашнее задание.
– А когда она опять начнет ходить в школу? – спросила Лайза.
– Вот не знаю, – ответил Боб и, понизив голос, наклонился к Лайзе. – А ты разве не слышала – говорят, она вообще больше не собирается туда возвращаться?
Лайза покачала головой.
– А тебе кто это сказал?
– Кэролайн Эванс. Она говорит – мол, не думаю, чтобы Кэйт Льюис вернулась в школу до того, как будет суд над ее отцом, а если его еще и осудят, она, дескать, думает, что Кэйт не вернется вообще.
– И ты поверил ей? – простонала Лайза. – Кэролайн Эванс? Боб, умоляю тебя! Даже если мистер Льюис виновен – ради Бога, объясни мне, при чем тут Кэйт?
– Не знаю, – пожал плечами Боб. – Только люди порой способны на такое... – Кинув многозначительный взгляд в сторону Алекса, он направился к дверям.
– Нет, в это я просто не верю! – воскликнула Лайза, когда Боб ушел. – Люди... иногда из-за них можно просто сойти с ума. Кэролайн Эванс распространяет какие-то дурацкие сплетни, а Боб смотрит на тебя так, будто ты и правда какой-то чокнутый.
– Может, это и так, – произнес Алекс.
– То есть? – раскрыв рот, Лайза уставилась на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105