Тем не менее он начал беседу именно так, и в его оправдание следует сказать, что он переживал тяжелое время и только что испытал два шока один за другим. От первого из них — физического воздействия баульчика — он уже почти оправился, но второй совсем его парализовал. Когда туманы сна рассеялись и он увидел, что напротив него в поезде, уносящем его домой, сидит тот самый человек, с которым он вступил в заговор посреди вестибюля «Пикадилли паласа», все внутренности Фредди сковал холодный ужас.
Беды Фредди начались с того момента, когда он не успел на поезд двенадцать пятьдесят. Эта катастрофа сильно на него подействовала, потому что его память хранила суровые отцовские наставления. Но совсем уж его оглушил тот факт, что и на пятичасовой поезд он чуть было не опоздал. Дневные часы он скоротал в кинотеатре, и завлекательная фильма заставила его полностью утратить чувство времени. Только медленный наплыв на заключительные объятия и титр «конец» заставили его взглянуть на часы. Бешеным рывком он достиг перрона в тот миг, когда пятичасовой экспресс уже тронулся. Совсем измученный, он погрузился в беспокойный сон, от которого его пробудил болезненный удар по жилету и кошмарное зрелище Псмита на противоположном диванчике. Что удивительного, если в подобных обстоятельствах красноречие на секунду изменило Фредди.
Фильма, которой высокородный Фредерик Трипвуд оказал в этот день благосклонное внимание, была известнейшим супербоевиком «Клыки прошлого» с Бертой Блевич и Морисом Хедлстоном, посвященным, как всем известно, шантажу. Окруженная зеленой стеной первозданных холмов, одетая солнечным сиянием мира и счастья деревушка Медовар тихо дремала в прозрачном утреннем воздухе. Но из поезда вышел Незнакомец (Незнакомец — Максуэлл Баннистер). Он осведомился у Проходящего Селянина (Проходящий Селянин — Клод Хэпуорт), как ему пройти к господскому дому, где Мэртл Дейл, ангел-хранитель деревушки… Ну, во всяком случае, сплошной шантаж, и фильма произвела на Фредди неизгладимое впечатление. Увиденное на экране все еще тяготело над ним, и, узрев перед собой Псмита, он немедленно пришел к заключению, что тот выследил его, а теперь увязался за ним в замок, чтобы потребовать внушительную сумму за свое молчание.
Пока он все еще беспомощно булькал, Псмит начал разговор:
— Восхитительное и нежданное удовольствие, товарищ. А я полагал, что вы покинули столицу уже несколько часов назад.
Фредди по-прежнему смотрел на него, как загнанный в угол мышонок, но тут из коридора донесся голос:
— А, вот вы где, мой дорогой!
В дверях сиял улыбкой лорд Эмсуорт. Его сон, как и сон Фредди, длился недолго. Несколько минут спустя после ухода Псмита его разбудил пойнтер из соседнего купе, который, наскучив обществом своего хозяина, отправился прогуляться и, обнаружив рядом в лице его сиятельства старинного знакомого, вспрыгнул на сиденье и с такой сердечностью облизал ему щеки, что о продолжении сна не могло быть и речи. Пробудившись, лорд Эмсуорт, как было у него в обыкновении, когда он бодрствовал, зашебаршился.
При виде Фредди его благодушие претерпело сильный удар.
— Фредерик! Мне кажется, я сказал тебе, чтобы ты вернулся на поезде двенадцать пятьдесят.
— Опоздал на него, папаша, — хрипло промямлил Фредди. — И не по своей вине.
— Хм! — Родитель словно бы хотел продолжить разговор на эту тему, но присутствие постороннего человека, да к тому же его гостя, видимо, внушило ему желание избежать того, что отдавало семейными дрязгами. Он перевел взгляд с Фредди на Псмита, потом вновь на Фредди. — Так вы знакомы? — спросил он.
— Пока еще нет, — сказал Псмит. — Мы встретились всего секунду назад.
— Мой сын Фредерик, — произнес лорд Эмсуорт голосом, каким объявил бы о присутствии слизняка среди своих цветов. — Фредерик, это мистер Мактодд, поэт, который будет гостить в Бландингсе.
Фредди выпучил глаза, и рот у него открылся. Однако, встретив дружеский взгляд Псмита, он закрыл это отверстие, не произнеся ни слова, и истомленно облизнул губы.
— Если я вам понадоблюсь, я буду рядом, — сказал лорд Эмсуорт Псмиту. — Я только что обнаружил, что в этом купе едет Джордж Уиллард, мой старинный друг. Я не видел, как он сел в поезд, но его пес зашел в мое купе и облизал мне лицо. Один из моих соседей. Выращивает замечательные розы. Раз вы так любите цветы, я как-нибудь свожу вас к нему. А почему бы вам не присоединиться к нам сейчас?
— С вашего разрешения, — сказал Псмит, — я предпочел бы остаться здесь и укрепить то, что, по моему убеждению, разовьется в тесную и долгую дружбу. Я убежден, что у меня с вашим сыном найдется о чем поговорить.
— Отлично, мой дорогой. Встретимся за обедом в вагоне-ресторане.
Лорд Эмсуорт ушебаршился, а Псмит встал и закрыл за ним дверь. Вернувшись на место, он обнаружил, что Фредди смотрит на него со страдальческим выражением в своих довольно-таки выпуклых глазах. За последние несколько минут мозгу Фредди пришлось поработать куда больше, чем за годы и годы его нормального существования, и это напряжение болезненно на нем сказалось.
— Как это? — произнес он слабым голосом.
— Если, — ласково сказал Псмит, — я могу разъяснить то или иное ваше недоумение, не стесняйтесь обратиться ко мне. Что вас язвит?
Фредди судорожно вздохнул.
— Послушайте, он сказал, что ваша фамилия Мактодд.
— Совершенно верно.
— Но вы же сказали, что она — Псмит.
— Так и есть.
— Тогда почему папаша называет вас Мактоддом?
— Он думает, что я Мактодд. Это безобидное заблуждение, и я не вижу причин его рассеивать.
— Но почему он думает, что вы Мактодд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86