Возможно, человека лишает желанного счастья чувство сексуальной вины, таящееся на дне души. В рассматриваемом случае ни Уильям, ни его подруга не были достаточно зрелыми людьми, чтобы сохранить свои отношения ради тех существенных ценностей, которые в них заключались. Уильям не спешил жениться, он боялся попасть в ловушку, связав себя прочными обязательствами; ему вспомнилось чувство вины, пережитое с предыдущей женщиной, и это его тревожило и мучило. Он думал о том, что способен предложить своей подруге только сексуальное удовольствие, в отличие от тех мужчин, которые вместе с замужеством могли бы дать ей достойное положение в обществе, и это заставляло его чувствовать свою неполноценность. Так или иначе, но отношения распались из-за мелких ссор, ревности, взаимных обид и упреков, а с ними ушли и сексуальные чувства. Но интересно, что хотя их сексуальное возбуждение уменьшилось, их потребность друг в друге возросла. Оставшись без подруги, Уильям впал в отчаяние; сидя один в своей квартире, он подолгу предавался мрачным мыслям. Связь еще продолжалась некоторое время, принося недолгие вспышки добрых чувств и краткое удовольствие, но каждый понимал, что это не может продолжаться постоянно; страх быть отвергнутым отравлял настроение каждому из них.
Случай, напомнивший о гомосексуальности, произошел, когда Уильям понял, что он цепляется за свою подругу, как за родную мать. Он подумал, что надо построить свою собственную жизнь, и достаточно значительную, чтобы иметь опору для своей индивидуальности. Он понял, что чувство уверенности в себе невозможно обрести, находясь в зависимости от другого человека. Он попытался завести новых друзей, в первую очередь – мужчин, с которыми до этого почти не дружил.
Среди его новых друзей оказались двое мужчин, живших вместе. Он знал, что они гомосексуалисты, но все же принял приглашение и пришел к ним в гости; когда друзья пригласили его остаться на ночь, он почувствовал, что это связано с риском гомосексуальных предложений, но согласился. Ночью такие предложения последовали, но Уильям отверг их; тем не менее, он чувствовал, что намеренно стал участником сомнительной ситуации, и что гомосексуальность его чем-то привлекает, хотя его ум отвергает подобное поведение.
Как же можно истолковать поступок Уильяма, учитывая особенности его личности? Мог ли он поддаться на уговоры и вступить в гомосексуальную связь, если бы не сопротивлялся так активно? Если основываться на утверждении Берглера о том, что психический мазохизм и гомосексуальность взаимосвязаны, то можно было бы ожидать проявления им соответствующей склонности. И действительно, в его личности была такая тенденция, хотя это и не превратило его в гомосексуалиста; это только обнажило путаницу и противоречия в его чувствах и неустойчивость характера его сексуальности, которая раньше не появлялась.
Уильям не был исключением среди пациентов, поскольку у большинства из них обнаружился гомосексуальный компонент личности, подтвердивший, что скрытая гомосексуальность (в какой-то степени) может быть свойственна любому невротическому индивидууму. Проблема имеет широкое значение, поскольку утвердилось мнение о том, что неврозы в наше время – весьма распространенное явление и затрагивают, так или иначе, каждого представителя нашей культуры. Присутствие скрытых гомосексуальных чувств в составе так называемой нормальной личности дает простое объяснение той привлекательности (смешанной с отвращением), которой пользуется явный гомосексуал у «нормальных» людей. Все же, несмотря на наличие подобных настроений, невозможно логически обосновать заключение писателя А. Эллиса (и других, подобных ему), утверждавшего, что гомосексуальность равноценна гетеросексуальности, и что предпочтение той или иной ориентации – всего лишь дело вкуса, вроде того как «один предпочитает блондинок, а другой – брюнеток».
Особое значение гомосексуальной тенденции в личности Уильяма можно понять, изучив его отношения с родителями. Уильям боялся своего отца, и хотя в душе восставал против него, внешне полностью ему подчинялся. Мать он обожал, как человека, чья любовь и преданность к нему были вне всяких сомнений. Фактически она принесла себя в жертву ради семьи и умерла, когда сыну было 14 лет, так что он помнил ее довольно смутно. Ребенком он был с ней очень близок, и она постоянно опекала его, пожалуй, даже слишком; это вызывало вспышки протеста с его стороны, случавшиеся достаточно часто, за которые он потом сильно себя винил. Когда он был ребенком, то отлучение от груди проходило очень трудно; а мысль о том, что он должен оставлять свою мать и передвигаться самостоятельно, просто не умещалась у него в голове. Отлучение от груди вызвало у него чувство отверженности и заброшенности; подобные же чувства он испытал потом, переживая разрыв со своей подругой.
Мать и сын были связаны общей заботой о приучении его к аккуратному отправлению естественных надобностей; это и подорвало его индивидуальность и самостоятельность. Обучение правилам гигиены в туалете и контроль за состоянием кишечника начались рано и оставили свой знак в виде сильно подтянутых и сокращенных ягодиц, да к тому же мать постоянно ставила ему клизмы, так что ему запомнилось пребывание в этой пассивной, «женской» по отношению к ней позиции. Это тоже создало основу более позднего чувства «пребывания в ловушке», устроенной женщиной. Желание инцестуальной связи с матерью послужило, вероятно, причиной нескольких попыток, предпринятых Уильямом, чтобы соблазнить свою старшую сестру, когда он уже достиг половой зрелости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133