Не возмущался приведенным
выше приказом об уничтожении евреев. Возможно, даже
считал за честь, что ему доверяли такую ответственную мис-
сию, но возмущало его то, что тот же самый Гиммлер отдавал
противоречивые приказы, либо приказы невыполнимые, а
также нарушающие порядок и организацию лагерной жиз-
ни. Ибо это подрывало веру в самое святое дело - в при-
каз. Окончательно была подорвана вера Гесса в авторитет
своего вождя, когда в дни поражения Германии Гиммлер

70

приказал ему <удрать в армию>, вместо того чтобы, как он
ожидал, <покончить самоубийством вместе с миром, за кото-
рый они воевали>. По-видимому, рейхсфюрер способство-
вал в немалой степени появлению невротических симпто-
мов у коменданта лагеря.

Другие начальники были не лучше. <Это отсутствие
понимания со стороны начальства доводило меня почти до
отчаяния. Я вкладывал в мое дело все мое умение, всю
волю, целиком посвящал себя ему, а Глюке видел в этом
только каприз п игру>. (Это звучит почти как жалоба
прилежного ученика, который получил двойку.)

Не только начальство доставляло ему много хлопот, но
и подчиненные. <Я видел, как мои люди обманывают меня
на каждом шагу, каждый день переживал новые разочаро-
вания>.

Причиной лагерного невроза у Гесса, следовательно, не
был моральный конфликт, связанный с самим фактом, что
он был комендантом лагеря смерти. Это было его почетной
обязанностью. Вид повседневных ужасных преступлений
не вызывал в нем чувства вины, так как убийство людей не
было для иего преступлением, но солдатской обязанностью
уничтожать врагов Третьего Рейха. Если этих врагов не
уничтожать, они уничтожат немецкий народ.

Невротическое чувство вины возникло у Гесса иЗуЧего-то
совершенно противоположного, а именно, из убеждения,
что своп обязанности он не выполняет надлежащим обра-
зом. Для этого старого солдата, воспитанного с детства <в
глубоком, - как он сам пишет, - чувстве долга>, созна-
ние, что свой долг он не выполняет так, как следовало вы-
полнить. было невыносимым.

Гесс пытается уменьшить тяжесть вины, перекладывая
ее на начальство и на подчиненных. Чтобы уменьшить эту
невыносимую тяжесть, он осмеливается даже критиковать
своего высшего начальника - рейхсфюрера СС. Но в ре-
зультате подрывались авторитеты, что также в свою оче-
редь явилось невротическим фактором для Гесса. челове-
ка такого типа, для которого вопрос авторитета с детства
был делом наиважнейшим.

71

Хотя это звучит неправдоподобно, лежащий в основе
невроза у Гесса моральный конфликт был вызван чув-
ством несостоятельности в исполнении своих обязаннос-
тей палача. Сам факт, что он является палачом, не вызы-
вал в нем чувства вины, возможно, даже не доходил до его
сознания. Ибо с детства он был приучен к слепому испол-
нению приказов, но не к анализу их содержания.

Не представляется также вероятным, чтобы повседнев-
ный вид лагерных ужасов был причиной невроза Гесса.
Уж очень рано он начал привыкать к виду крови и стра-
дания.

На 14-ом году жизни <вследствие постоянных просьб,
я получил от матери разрешение вступить в качестве са-
нитара в Красный Крест. [...] Слышал, как в палатах сто-
нали тяжелораненые, несмело проскальзывал мимо таких
коек. Видел также умирающих и умерших. Я испытывал
тогда дрожь своеобразного чувства. Сейчас, однако, уже
не смог бы детально его описать>.

Возможно, это <вызывающее дрожь чувство> при виде
умирающих и мертвых было сексуально окрашено и пото-
му оказалось вытеснено в бессознательное, однако нет до-
казательств этого. В конце концов, садистски окрашенные
чувства не так уж редки у детей. Во всяком случае, во всей
биографии Гесса трудно доискаться следов явного и даже
скрытого садизма, что подчеркивает, впрочем, и Батавиа.

Хорошей школой для будущего коменданта Освенцима
явились добровольческие корпуса, в которых состоял Гесс
между 19-ым и 23-им годами жизни. Он пишет о них сле-
дующее:

<Сражения в прибалтийских странах отличались дико-
стью и свирепостью, с какими я не встречался ни раньше, во
время мировой войны, ни после, во время других сражений
добровольческих корпусов. [...] Когда доходило до схват-
ки, то она превращалась в резню до полного уничтожения.
[... ] Я видел неисчислимое множество картин сожженных
домов и обугленных трупов женщин и детей>.

Неплохой школой явились также существовавшие в
этих корпусах тайные суды. <Поскольку правительство, -

72

пишет Гесс, - не могло признать добровольческие корпуса,
не могло также преследовать и карать преступления в
рядах этих подразделений, такие как кража оружия, раз-
глашение военных тайн, измена государству и т. п. Поэто-
му в этих корпусах возник самосуд, опирающийся на ста-
рые немецкие образцы подобных ситуаций: тайный суд.
Любая измена каралась смертью. Множество изменников
было уничтожено>.

Так приспосабливался Гесс к своему будущему поло-
жению судьи и палача в одном лице. Потом начинается
уже регулярное переучивание в лагере Дахау (1934-38).
Там учили, по словам Гесса, что <любое минимальное про-
явление сочувствия показывает врагам государства сла-
бую сторону, которой они не замедлят воспользоваться.
Любое сочувствие врагам государства недостойно члена
СС. Для людей с мягким сердцем нет места в рядах СС и
хорошо бы они сделали, если бы как можно быстрей посту-
пили в монастырь. В СС нужны только твердые люди,
решительные, слепо выполняющие каждый приказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113