Ясный серебристый свет захлестнул поляну.
И Норг увидел.
Герб на щите: колос, обрамленный цепочкой зерен.
Глухое забрало с узкими прорезями для глаз.
И надвинутая глубоко на чело корона, переливающаяся в лунном сиянии.
Корона, каждый зубец которой - колос.
При луне неразличимы цвета. Плащ рыцаря, ниспадающий до земли,
казался темным, почти черным. Но Норг уже знал, каков он на самом деле. Он
- алый. Алый, будто кровь. Вернее, багряный. А под ним - такой же панцирь,
и наплечники, и поножи.
И Норг засмеялся. Сначала тихо, потом громче.
Ах, юный сеньор! Не угодно ли назначить награду за голову беглеца?
Или - две награды? А еще лучше - десять!
Он не боялся ошибиться. Теперь Норг вообще ничего не боялся. Рыцарь
видит его. И не исчезает. Он ждет!!! Свершилось...
Уже не таясь, Норг оторвался от земли, отшвырнул в кусты, не глядя,
узловатый сук и сделал шаг навстречу.
- Господин...
Рыцарь не шелохнулся. Он стоял все так же, недвижимый и бесстрастный,
опершись на меч. И только за узкими щелками-прорезями в забрале чудился
Норгу тяжелый пристальный взгляд.
Еще шаг навстречу.
Еще.
- Господин, ты ли это?..

1
Мое имя Ирруах дан-Гоххо. Происхожу с Запада, из земель, прилегающих
к Великому Лугу; впрочем, это ясно и по имени. Я лекарь. Если кого-то
удивит, отчего дворянин, да еще имеющий право на приставку "дан", занялся
низким ремеслом, то придется разочароваться. Ничего необычного. Никаких
мрачных тайн. Гоххо - замок небольшой, владения тоже невелики и порядком
заболочены. Так что майорат у нас лютый: все - старшему. А если сыновей
пятеро, а доспехов и коней нахватает на всех?
Вот в чем вся штука. Но дело свое я знаю. Нефритовая ящерка на груди
спасает от дорожных неурядиц: кто же нападет на лекаря, коего хранит сам
Вечный? А дворянская цепь добавляет уважения к клиентам. На заработки
жаловаться не приходится; изредка, с верной оказией, удается переспать
кое-что матушке и брату, который, на беду свою, родился раньше всех и ныне
обречен возиться с убыточным поместьем.
Все это - легенда.
Разбудите ночью, и я не собьюсь. А началась она с Серегиного звонка.
Я долго ждал его, вскакивая по ночам, тыкал в клавишу визора и, стараясь
сдерживаться, снова вырубал экран. Я ждал, Серега не мог не позвонить, и
если уж он молчал, то лишь потому, что там, в конторе, что-то не
утрясалось. Но я знал: Серега все равно позвонит, раньше или позже. Даже
если откажут. Но почему откажут? - уговаривал в себя. В самом деле,
почему?! Я, конечно, давно осел в обслуге, потерял форму, но если надо,
кое-что смогу и теперь.
Почти полгода я не решался связаться с Сергеем. Пока не понял, что
все. Край. В сущности, ничего необычайного, просто тоска. Казалось бы,
беспричинная. Недавно перевалило за тридцать; если разобраться, ничего,
кроме дочки, нет, но и дочки тоже нет, потому что жена забрала ее. Просто
и спокойно: ушла и забрала. Увезла. Пообещала, конечно, что я, отец,
останусь отцом, что дочка меня не забудет, и вроде даже не соврала, но
какой там отец за триста тысяч километров и раз в три месяца...
Я бесился, лез на стенку. Но недолго.
А однажды в очередную бессонную ночь, втягивая черт знает которую
сигарету, вдруг подытожил. Что имею? Тридцать с небольшим. Здоровье
нормальное. Немножко науки: статьи в специальных журналах. На них уже
ссылаются, но, в сущности, никто их не читает. А зачем? Немножко изящной
словесности. Грехи молодости: стихи, рассказы, пару повестушек - в
большинстве слегка подчищенные эпизоды из времен службы в
оперативно-спасательном отделе. Говорят, популярные - мне пишут,
названивают, клянчат автографы. Ну и что?
Еще? Работа. Ага, тот случай. После разборов с подругами Катерины
тесты показали такие отклонения, что из ОСО пришлось уйти. Самое обидное,
что в обслугу, хотя и не последней спицей в колесе. Тружусь, чтоб его...
На новую семью вряд ли хватит сил, да и зачем грабить малышку? Новые
дети всегда оттесняют предыдущих, а девочке я нужен. Одиночество? Да,
неуютно, даже страшновато, но привыкаешь. По крайней мере, пока можно
позвонить маме и поплакаться. Любовь? Есть, но об этом не надо. Слишком
все перепутано, скомкано, только начни развязывать узлы - не заметишь, как
задавишь то ли себя, то ли ее. Друзья... Обойдутся без меня, во всяком
случае, большинство; если разобраться, то, кроме Сереги, пожалеет только
Мирик, но и у него достаточно своих хлопот...
Вот так. И зачем все? - неясно. И что делать? - неведомо. И кто
виноват? - только сам. Два-три раза, когда ночи тянулись особенно мерзко,
а сигарет уже, не оставалось, подумал было о самоубийстве. Но понял, что
не смогу. Не из страха, скорее - из брезгливости. Лежать в луже крови и
мочи... спасибо, воздержимся. Запить? Тоже не мое: сначала не пьянею,
потом отрубаюсь.
И тогда я связался с Серегой. За два года, что я прошуршал в обслуге,
он забурел еще больше и носит уже три шеврона. Замнач ОСО, а в сущности,
нач., поскольку Первых нам спускают сверху для общего руководства.
Неофициально: шеф "бригады Гордона". Раньше фирму называли попросту
"парилкой", а потом уже, когда Энди Гордон стал первым, чья фотография в
траурной рамке украсила коридор отдела, кто-то пустил: "Бригада Гордона".
Или, короче - "БГ". Или еще - "Без Гарантий".
А почему бы и нет? - подумал я.
Выслушав меня, замнач ОСО помолчал. Он наконец-то научился
выразительно молчать, два года назад ему приходилось сдерживать себя.
1 2 3 4 5 6