После смерти рабби Бунема один из его учеников,
рабби из Гура, слова из проповеди которого я уже
приводил, сказал: <Рабби Бунем владел ключами ко
всем небосводам. А почему бы и нет? Человеку, не пе-
кущемуся о себе, передаются все ключи>.
И величайший из учеников рабби Бунема, поистине
трагическая фигура среди всех цаддиков, рабби Мен-
дель из Коцка, сказал однажды собравшимся прихо-
жанам: <Чего же я требую от вас? Лишь трех вещей:
не позволять своему любопытному взору выходить за
пределы своей души, не заглядывать тайком в чужую
душу и не ставить превыше всего свои собственные ин-
тересы. Это означает: во-первых, каждый должен хра-
нить и освящать свою собственную душу в ее своеобра-
зии и в назначенном ей месте, а не завидовать своеоб-
разию и месту других; во-вторых, каждый должен
чтить тайну души своего ближнего, не вторгаться в нее
с любопытством и не использовать обретенного знания
в своих целях; и, наконец, в-третьих, каждый должен
в своей внутренней жизни и в своих отношениях с
внешним миром остерегаться преследовать лишь свои
личные цели>.
295
МАРТИН БУБЕР
Рядом с тобой
Молодым людям, которые впервые приходили к
нему, рабби Бунем имел обыкновение рассказывать ис-
торию о рабби Айзике, сыне рабби Иекеля из Кракова.
После многих лет безысходной нищеты, которые не
поколебали его благочестия, рабби Айзику присни-
лось, будто некто приказал ему искать клад в Праге,
под мостом, ведущим к королевскому дворцу. Когда
этот сон приснился ему в третий раз, рабби Айзик со-
брался в путь и направился в Прагу. Но мост денно и
нощно охранялся стражниками, и рабби не рискнул
начать поиски. Тем не менее каждое утро появлялся он
у моста и до вечера блуждал вокруг него. Начальник
караула, который обратил внимание на его странное
поведение, осведомился, не потерял ли он чего-
нибудь - или, может быть, он кого-то ожидает? Рабби
Айзик поведал ему, что сон побудил его прийти из
дальней стороны. Капитан рассмеялся: <И ты, бедня-
га, истоптал свои башмаки только из-за этого сна. Да
кто же верит снам! Значит, и я должен был бы опра-
виться в дальнее странствие, ибо однажды мне
приснилось, что в Кракове, в каморке одного еврея,
которого будто бы зовут Айзиком, сыном Иекеля, я
найду под печью клад. Айзик, сын Иекеля. Представ-
ляю себе, как в городе, где одна половина евреев носит
имя Айзик, а другая половине Иекель, я разворотил
бы все дома!> И он снова расхохотался. Рабби Айзик,
поклонился ему, отправился домой, выкопал клад и
построил синагогу, которая была названа его именем.
<Запомни эту историю, - добавлял обычно рабби
Бунем, - и усвой ее смысл: есть нечто такое, чего не
отыщешь нигде, даже у цаддика, и все же существует
место, где это можно найти>.
Это - весьма старая история, известная нам из раз-
личных народных литератур, но принявшая новую
форму в хасид ских устах. Она не только внешне пере-

сажена в еврейский быт, но хасидская форма, придан-
ная ей, изнутри преобразовала ее. Но и это не самое
главное. Самое главное, что она так истончилась, что
из нее светится хасидская истина. <Мораль> не при-
ложена к ней механически, скорее мудрец, который
пересказал ее, наконец раскрыл и выявил ее внутрен-
ний смысл.
Лишь в одном-единственном месте на земле можно
найти великий клад, который называется исполнением
бытия. И отыскать этот клад можно лишь на том мес-
те, где ты стоишь.
Большинство из нас лишь в редкие мгновения в
полной мере осознает тот факт, что нам не суждено
изведать исполненного бытия, что наша жизнь не при-
частна истинному исполнению бытия, что она прохо-
дит как бы мимо него. Мы всегда ощущаем этот недо-
статок и так или иначе пытаемся где-то отыскать то,
чего нам недостает. Где-нибудь, в какой-нибудь про-
винции земли или духа, только не там, где мы обита-
ем, куда мы помещены, - но вдействительности там и
только там, - можно найти этот клад. Окружающая
среда, которую я воспринимаю как естественную, си-
туация, которая играет в моей жизни роль Провиде-
ния, то, что встречается мне изо дня в день, то, что изо
дня в день занимает мои мысли, - в этом мое призва-
ние и в этом исполнение бытия, доступное мне.
Известно изречение одного законоучителя: тропы
небесные видятся ему столь же освещенными, как ули-
цы его родного города Нехардеи. Хасидизм меняет ак-
цент этого предложения: гораздо существеннее, чтобы
, улицы родного города были освещены, как тропы не-
бесные. Мы должны позволить засветиться божествен-
ному присутствию на том месте, где мы стоим.
Даже если бы наша власть простиралась на отда-
ленные области мироздания, мы не достигли бы того
преобразованного бытия, которое нам может сообщить
спокойная преданность близлежащей жизни. И даже


если бы мы были знакомы с тайнами верхних миров,
наша действительная доля в истинном бытии не была
бы столь значительной, как в том случае, когда мы в
ходе нашей повседневности совершаем со святым наме-
рением труд, подлежащий исполнению. Под очагом
нашего дома скрыто наше сокровище.
Баал-Шем учит, что ни одна встреча с каким бы то
ни было существом или какой бы то ни было вещью на
протяжении нашей жизни не свободна от тайного
смысла. Люди, с которыми мы живем или время от
времени встречаемся, животные, помогающие нам в
нашем домашнем хозяйстве, земля, которую мы возде-
лываем, материалы, которые мы обрабатываем, ору-
дия, которыми мы пользуемся, - все это заключает в
себе загадочную духовную субстанцию, которая лишь
с нашей помощью может обрести свою чистую форму,
достигнуть своего совершенства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85