Неужели он пробыл здесь так долго?
Мимо проезжало свободное такси. Джо махнул ему рукой.
А вот и эта лестница, Полезем вверх по ней. Тебе ступенька первая, А остальные — мне.
«Забавно, — думал лейтенант Отто Уотерхаус, полицейский при прокуроре штата. — Всякий раз, когда в голове начинает звучать эта чёртова песенка, все сразу запутывается. Должно быть, у меня навязчивый невроз». Впервые он услышал песню «То Be a Man» в исполнении Лена Чандлера ещё в шестьдесят пятом году в доме своей тогдашней сожительницы. Эта песня прекрасно отражала его самоощущение: он чувствовал себя членом племени. Племя, да именно так он думал о чернокожих; он слышал, как один еврей точно так же говорил о евреях, и ему это нравилось больше, чем всякая ахинея насчёт духовного братства. В глубине души он ненавидел других чернокожих и свою собственную чёрную масть. Надо лезть вверх, это точно. Надо лезть вверх, и каждый делает это в одиночку.
Когда Отто Уотерхаусу было восемь лет, чёрные мальчишки из Саут-Сайда избили его, пырнули ножом и бросили в озеро Мичиган тонуть. Отто не умел плавать, но каким-то чудом ему удалось дотянуться до бетонных свай пирса и уцепиться за них; окрашивая воду своей кровью, он прятался под пирсом, пока банда не ушла. Затем он лежал на холодном бетоне, почти мёртвый, и думал, не придёт ли банда назад, чтобы его прикончить.
Кто— то действительно пришёл. Полицейский. Полицейский подцепил тело Отто носком ботинка, перевернул его на спину и взглянул сверху вниз. Отто смотрел снизу вверх на ирландское лицо -круглое, голубоглазое, со свиным пятачком вместо носа.
— Вот дерьмо, — пробормотал полицейский и ушёл.
Опять-таки чудом Отто дожил до утра. Проходившая мимо женщина его обнаружила и вызвала «скорую помощь». Прошли годы, и ему показалось вполне логичным пойти служить в полицию. Он знал всех мерзавцев, которые его чуть не убили. Он не трогал их до тех пор, пока не стал полицейским. Потом он нашёл причины убить каждого из них по очереди (некоторые стали к тому времени уважаемыми гражданами). Большинство из них не знало, кто он такой и почему их убивает. В чикагской полиции он прославился количеством убитых чернокожих. Это был коп-ниггер, который умел разбираться с другими ниггерами.
Отто так и не удалось опознать того полицейского, который бросил его умирать: он в общих чертах помнил его внешность, но все белые копы казались ему на одно лицо.
У него сохранилось ещё одно на редкость яркое воспоминание об одном осеннем дне 1970 года, когда он, патрулируя Пайонир-корт, пристал к какому-то хлыщу, бесплатно разливавшему на пробу — подумать только! — томатный сок. Отто взял с хлыща десятку и выпил стаканчик сока. Этот парень носил роговые очки и стрижку «ёжиком». Судя по всему, он не особо расстроился по поводу взятки, но почему-то, когда Отто осушил стаканчик, в глазах очкарика появился странный блеск. У Отто даже мелькнула мысль, что томатный сок, возможно, отравлен. У полицейских повсюду были враги. Казалось, что многие поклялись убивать «легавых» при каждом удобном случае. Но десятки людей уже выпили сок и как ни в чем не бывало ушли. Отто пожал плечами и отправился дальше.
Задумываясь о странных изменениях, которые с ним после этого произошли, Отто всегда мысленно возвращался к этому случаю на Пайонир-корт. С томатным соком что-то было не так.
Только когда Стелла Марис рассказала ему про АУМ, он понял, как его поимели. Но к тому времени было слишком поздно. Он трижды проиграл, работая на Синдикат, иллюминатов и дискордианское движение. Есть только один способ спастись — затеряться в хаосе со Стеллой, которая укажет путь.
— Скажи мне только одно, крошка, — сказал он ей как-то днём, когда они лежали голые в его квартире. — Почему для контакта со мной выбрали именно тебя?
— Потому что ты ненавидишь черномазых, — спокойно сказала Стелла, поглаживая пальчиком его член. — Ты ненавидишь ниггеров больше, чем любой белый расист. Вот почему путь к твоей свободе проходит через меня.
— А ты? — сердито буркнул он и, отодвинувшись от неё, резко сел. — Тебе, конечно, без разницы, чёрные или белые. Чёрное мясо, белое мясо — тебе все едино, ведь так, а, грязная шлюха?
— Тебе хотелось бы так думать, — сказала Стелла. — Тебе хотелось бы думать, что с тобой может спать только черномазая шлюха, дешёвка, которая ляжет под любого, невзирая на цвет кожи. Но ты прекрасно знаешь, что не прав. Ты знаешь, что тот чернокожий Отто Уотерхаус, который лучше всех чернокожих, потому что ненавидит всех чернокожих, — это выдумка. Это ты не отличаешь чёрное от белого и считаешь, что чёрный человек должен быть там же, где белый. Это ты ненавидишь чёрного человека, потому что он не белый. Нет, цвета я как раз различаю. Но кроме цвета, милый, я вижу в человеке ещё и многое другое. И я знаю, что все мы не там, где нам следует быть, и всем нам следует быть там, где мы есть.
— Да черт с твоей заумной философией, — сказал Уотерхаус. — Иди ко мне.
Но он учился. Он считал, что усвоил все, чему должны были его обучить Стелла, Хагбард и остальные. Информации было много, и она нагромождалась сверху на ставшую теперь мёртвым грузом иллюминатскую информацию. Но теперь его совсем загнали в угол.
Ему предстояло убить.
Это известие, как и все другие новости, сообщила ему Стелла.
— Это Хагбард велел?-Да.
— Надеюсь, если я дам согласие, мне все же объяснят причину, или я должен понять её самостоятельно? Черт возьми, Стелла, ты понимаешь, что это серьёзная просьба?
— Понимаю. Хагбард сказал мне, что ты должен сделать это по двум причинам. Первая: выразить уважение к дискордианцам, чтобы и они тебя уважали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103