Тут были разного рода по-
калывания, электрические течения, и особенно маленькие
внутренние скачки в конечностях. Кажется, тревожности
почти или даже совсем не было, разве что какое-то слишком
сильное стремление, которое я сознаю как часть навязчивой
жажды преждевременного успеха. В какой-то момент я чуть
было не заснул опять, но, восстановив фигуру/фон, я обрел
приятное чувство преодоления этого сопротивления созна-
ванию.

Затем я почувствовал сильную боль в мышцах живота,
как будто кто-то ударил меня в солнечное сплетение. Однако
когда я попытался сосредоточиться на ней, она исчезла, за-
тем я почувствовал сильную боль в верхней части руки. Эта
боль осталась, когда я на ней сосредоточился, и даже уси-
ливалась в течение пяти минут. Она немного сдвигалась и

406

то усиливалась, то ослаблялась. Я попробовал свободные
ассоциации с моей жизненной ситуацией, чтобы посмотреть,
связано ли что-нибудь с этой болью. Я, честно, не помню,
как двигалась моя мысль в ато время, но что-то вышло на
поверхность, что заставило боль взорваться маленьким внут-
ренним грибком-бомбой. Я моту описать это чувство как
что-то вроде оргазма в области руки. Это чувство вырастало
до почти невыносимого напряжения, затем ослабло без раз-
решения, оставив во мне такое чувство, как будто ожидаемый
оргазм не состоялся. Тем не менее, когда я прекратил экс-
перимент, я чувствовал себя хорошо, в отличие от типичного
последствия неполного оргазма. У меня, однако, было такое
чувство, будто что-то ужасное чуть было не случилось. Я
должен также сказать, что, пока я печатал этот отчет, спон-
танно вернулось воспоминание об эксперименте более под-
робное, чем я мог себе представить, и внезапно я почувст-
вовал ту же боль в том же месте руки. Она есть и сейчас.
Это интересует, но и тревожит меня.

В этом месте я прервал работу, чтобы сосредоточиться
на вернувшейся боли в руке. Внутреннее сознавание пришло
сразу, но боль осталась. Внезапно я вытянулся всем телом
и начал дрожать от страха (буквально), эта эмоция удивила
меня и вызвала отвращение. Вьггянувшись, я почувствовал,
что хочу протянуть к кому-то руки - к матери. Одновре-
менно мне вспомнился случай, когда я именно это и делал.
Мне было тогда четыре года. Я путешествовал с родителями,
и мне очень сильно не понравился распорядитель гостиницы.
Я сделал что-то, что мне было запрещено, и мама сказала,
что, если я не буду вести себя как следует, она уйдет и
оставит меня с распорядителем, который в этот момент был
здесь.

Я заплакал и побежал к матери, вытянув руки. Она уте-
шила меня, и стала уверять, что она шутит, а распорядитель
смеялся надо мной и называл меня <маменькиным сыноч-
ком>. Все это может быть выдумкой, и я не удивлюсь вашему
скепсису. Я сам отношусь к этому скептически. Однако на-
сколько я только моту вспомнить, я не думал об этом эпизоде
ни разу с тех пор, как он случился, а сейчас я вспомнил его
так ясно, как будто это было вчера. Боль в руке все еще
остается, но она стала менее острой и распространилась на
большую площадь.

407

В следующем эксперименте на мышечные напряжения
сознавание пришло несколько более медленно, чем в про-
шлый раз, возможно из-за тревожности, которая возникла в
результате предыдущего эксперимента. Потребовалось око-
ло 15 минут, чтобы сформировалось сильное сознавание, на
этот раз это было в районе лица. Сначала я заметил тенден-
цию мускулов в углу рта слегка подниматься вверх, что по-
казалось мне попыткой улыбки. Прошло около десяти минут,
пока я понял, что это подергивание вверх было не улыбкой,
а частью движения лица в приступе плача. Поняв это, я
начал плакать. Я не позволял себе этого с раннего детства.
Смущение собственным поведением помешало в этот момент
дальнейшему развитию. Я не мог связать мое действие с
чем-либо в моей жизненной ситуации, кроме, может быть,
смерти матери,- два года назад; тогда я не мог плакать,
хотя хотел. Я стал сознавать, однако, что давление моей
нижней тубы на верхнюю и напряжения на лбу, о которых
я говорил ранее, - осуществляли препятствование плачу.
После эксперимента я чувствовал себя хорошо и был очень
счастлив, что мне стало доступным это внешнее выражение плача>.

VI. ИНТРОЕКЦИЯ

Эксперимент 15: Интроецирование и еда
В работе с интроекцией мы будем использовоть ту же
технику сосредоточения и развития, которая применялась к
ретрофлексии, но есть одно существенное различие в про-
цедуре. В ретрофлексии как сам ретрофлектирующий акт,
так и поведение, которое держится под контролем, являются
составными частями личности, и прежде всего нужно при-
нять тождество с обеими частями, а, во-вторых, - найти но-
вую интеграцию, в которой обе части найдут внешнее выра-
жение. Интроекция же состоит из материала-способа по-
ведения, чувствования, оценки,-который вы приняли в
свою систему поведения, но не ассимилировали таким об-
разом, чтобы это стало действительной частью вашего ор-
ганизма. Вы приняли это в себя насильно, посредством на-
сильственной (а, следовательно,-ложной) идентифика-

ции, так что, хотя теперь вы будете сопротивляться изъятию
этого, как будто это нечто вам дорогое, - но в Действитель-
ности это чуждое тело.

Человек - и как организм, и как личность - растет, ас-
симилируя новый материал. Сравнение обретения привычек,
отношений, верований и идеалов с процессом принятия фи-
зической пищи в организм, - может показаться поначалу
просто грубой аналогией, но чем больше мы всматриваемся
в детали каждого из этих процессов, тем больше понимаем
их функциональное сходство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167