Будьте уверены, он должен был стереть все,
что случилось за эти три года.

Ну, Фрейд согласился бы со мной, что для выздо-
ровления этого недостаточно, хотя он также утверждал,
что стремление к единству обеспечит самое себя. В дан-
ном случае он сказал бы, что пациент должен <отреа-
гировать> собственную ситуацию.

Конечно, пока больной блокирует свои воспоминания,
он поддерживает неоконченный гештальт. Если бы он
пожелал пройти через боль собственного несчастья и
отчаяния, он пришел бы к его завершению, прочувствовал
бы свою обиду и восстановил память, включая весь тот
опыт, который не связан непосредственно с неудачной
женитьбой.

Лора, как и Гете, имеет эйдетическую память. Эйде-
тические люди должны просто закрыть глаза и взглянуть

120

на собственные картины, которые воспроизведут историю
с фотографической точностью. Я мог оживить этот вид
памяти псилоцибином - психоделическим быстродейст-
вующим препаратом. Большинство принимает его перед
сном, я - только после езды на автомобиле или при
сходных обстоятельствах. Большая часть моей зрительной
памяти зачуманена, и мои гипнотические галлюцинации -
образы, возникающие перед засыпанием - в основном
шизофренической природы. Они исполняются на зага-
дочном языке, как сновидения, и исчезают, как только
я пытаюсь поймать их своим бодрствующим интеллектом.
рению взаимосвязаны. Кроме излишних спекуляций я для
этого до сих пор ничего не сделал, но я знаю, что эту
проблему тоже решу.

С тех пор, как я начал писать эту книгу, произошло
три вещи. Во-первых, первоначальная скука - основной
двигатель этого описания, обратилась в возбуждение.
Затем я увидел многое и шире, и лучше. Многие воз-
буждения, такие как агрессия на людей и мастурбация,
переходили раньше в истерику (действие вовне), а не в
сенсорную систему.

В результате, я отметил нарастающие приступы уста-
лости в последние месяцы. Как терапевт, я воспользовался
уходом в дремоту (а иногда в настоящий сон) всякий
раз, когда пациент усыплял меня гипнотическим голосом,
не входя со мной в контакт. Позднее я реже отдалялся,
еще оставаясь в промежуточной зоне, и еще позднее -
оставался в контакте с миром и усталостью. И то и
другое объединяются в более острое выслушивание, чем
это было раньше.

Что касается нарушений моей памяти в пубертатный
период, то их просто не было. Я сделал те же ошибки,
которые часто делал и позднее. У меня плохая память
на заучивание исторических дат и латинских слов. И те
и другие, вырванные из контекста, представляются не-
знакомыми и странными. Другими словами, моя плохая
память - в действительности, хорошая штука. Чтобы
заучить эти слова и т. д" следовало бы заниматься
муштрой и многократно повторять, но это артефакты. Я
замечал, что при определенном контексте у меня нет

121

трудностей в выборе материала, интересного для меня.
Я уже показал это на примере метода, с помощью ко-
торого я выучил английский. Мой словарный запас не-
велик, но адекватен, и всегда к месту.

Положение в Лос-Анжелесе вовсе не было трудным.
Я был там однажды в 1950 году Там уже возник интерес
в профессиональных кругах. Джим Симкин утвердился
как первый гештальттерапевт Калифорнии. Интерес Джи-
ма к гештальт-подходу начался еще во время его учебы
в колледже. Он учился в Нью-Йорке со мной и Лаурой
(Лора получила американское имя). Сейчас после учебы
мы чаще встречаемся в социальном и совместном про-
фессиональном окружении. И у нас появились трудности.
Он был честным, подтянутым, сверхточным, любящим
узкий замкнутый круг людей. Он и Энн, его жена, имели
мощную еврейскую родословную и были связаны с иуда-
измом. Я знаю, что он уважал мою одаренность и не
выносил мою небрежность и легкомысленный образ жиз-
ни. Со временем он стал более спонтанным и открытым
и использовал свою точность для собственного специ-
фического и удачного стиля в гештальттерапии. В конце
концов, мы стали добрыми и верными друзьями.

Интерес к моей работе возрос, но я не чувствовал
себя признанным. Даже профессионалы, работавшие со
мной успешно, были осторожны и не идентифицировали
себя с гештальт-терапией или с этим сумасшедшим малым
Фритцем Перлзом.

В одной из моих групп был парень, который среди
прочих вещей увлекался йогой, массажем, терапией, сен-
сорным осознанием Шарлотты Сильвер. Его имя - Верни
Гюнтер. Он хороший антрепренер, не слишком творче-
ский, но способный синтезировать и хорошо использовать
то, что извлек из различных источников. Он, как и Билл
Шутц, обычно обращен к людям. Я немного сомневался,
сможет ли он подняться к вершине лестницы. Для меня
он организовал несколько лекций в Лос-Анжелесе. Я был
удивлен огромным наплывом слушателей. Я не осознавал,
что гешталытерапия уже начала пускать корни.

Рождество 1963 года. Он предложил мне участвовать
в семинаре в некоем местечке Изален, в средней Кали-
форнии. (Изален стал <десяткой> мишени, в которую

122

попала стрела Фритца Перлза. Природа сравнима с Ила-
том, восхитительные люди среди обслуживающего пер-
сонала, как в Киото. Возможность преподавать. Цыган
нашел свою родину, и вскоре - дом.) Он нашел и
кое-что еще: передышку для больного сердца.

Современный человек живет и движется между край-
ними полюсами конкретности и абстрактности.

Мы обычно понимаем под словом конкретность те
предметы, факты и процессы, которые, в принципе до-
ступны любому, которые принадлежат каждому - окру-
жению, личному миру, зоне другости, внешней зо-
не.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167