Мне стра-
стно хочется видеть людей, читающих эту рукопись в
моем присутствии, чтобы пережить их соучастие. Мне
необходимо сильное подтверждение. Если бы я писал
исключительно для себя, то выбросил бы много теоре-
тического материала> и мне хотелось бы увидеть то, что
лежит по ту сторону книги.

По-видимому, я вижу все яснее и яснее, это вновь
моя алчность. Я жажду двух путей: испытать как можно
больше ощущений, знаний, успеха и отдать все, что я
имею - но это, по-видимому, никогда не будет доста-
точно. Нигде алчность не выражена так сильно, как в
курении. Один гробовой гвоздь за другим. Бум, бум, бум.
Ты умрешь от курения, ты умрешь от мастурбации. Я
видел смерть от курения и секса. <Не в этом суть
дела>, - сильно сказала бы Лора.
Итак, в чем суть?

<Ты знаешь слишком хорошо>, - сказала бы Лора,
пряча собственное незнание за всезнающим лицом.

Я не хочу говорить больше о Лоре, хотя Люси ука-
зывает на это направление. <Если бы> не неприятности

165

с Люси, я не прибыл бы во Франкфурт и не встретил
бы Лору. <Если бы> я вытащил Люси из гроба, я должен
был бы еще вытащить дядю Стауба из его самого бла-
городного гроба.

Дядя Сгауб был гордостью семьи. Он был самым
большим легальным теоретиком Германии. Он имел длин-
ную бороду и ходил с достоинством. Его жена и дети
оставались дома и очень мало времени проводили с нами.
К тому же они жили респектабельно, тогда как мы с
Гретой жили прямо на улице. Сестра Эльза цеплялась
за маму.

Представляете? Машин еще не было. Улица принад-
лежала нам, детям, исключая детей из более благородных
классов, таких, как дети дяди Стауба, которые были
слишком заняты, воспитываясь 1увернерами.

Дядя Стауб прошел через мою жизнь как символ, как
интерпретация и как психологическое открытие.

Символический статус очевиден, и было очевидно,
что я последую по его стопам. Но я восстал и украдкой
проложил свою дорогу в гуманитарные науки через бо-
лезненный путь медицины.

Интерпретация была произведена Вильямом Райхом.
Он никогда не открывал мне, как он пришел к такому
заключению: он сказал, что я был сыном Германа Стауба,
который обращался к моему тщеславию, но не смог
убедить.

Психологическое открытие пришло от Люси. Она ска-
зала, что он принуждал ее, когда ей было 13 лет, к
сожительству. Когда она рассказала мне это, я еще не
оценивал вероятность несоответствия ее восприятия и
верил ей, Я получил подтверждение о сходных вещах,
но уже из других источников.
Сейчас я ощущаю смущение, похожее на то.
Я действительно наблюдал следы распутства у своего
отца, но мой отец, по-видимому, был плохим во всех
отношениях.

Тут и ведущий германский легальный закон, рассмат-
ривающий преступление соблазнения как незначительное.
И все это прикрывалось респектабельностью! И доктрина
Фрейда, очевидно, говорящая <Да> сексу.
<Ты вдруг стал моралистом>.

166

W

У меня уже были припадки морального возмущения.
Впервые в возрасте четырех лет. Я играл на улице.
Маленькая девочка выбежала из дома к дереву и пописала
передо мной. Это невероятно? Почему она не смогла это
сделать дома?

<Почему бы тебе не написать о том случае сексуальной
перверсии с Люси?>

Я сказал бы, что это был поворотный пункт. До того
я имел сколько-то случайных связей, но в основном,
здоровых.
<Так виновата Люси?>.

Нет, я конечно, не обвиняю ее. Я с радостью
предавался ее обучению и ее безрассудству исследования.
И представление скрытой жизни Германа Стауба привело
к разрешению, почти к требованию - последующих ша-
гов, если незаконных, то, по крайней мере, антизаконных
действий, были ли они реальны или происходили только
в воображении Люси.
<Она тоже твоя родственница?>.
Дальняя.
<Как ты встретил ее?>.

Очень странным образом. Они перебирались на квар-
тиру рядом с нашей.

Моя мать и мать Люси знали друг друга, У меня уже
была короткая стрижка. Люси лежала в больнице по
поводу удаления почки. Ее мать попросила меня навестить
ее дочь.

Там я увидел восхитительную блондинку. Одна из
тех, которых мне нравилось возводить на пьедестал и
перед которыми я благоговел, как перед богинями. Через
10 минут нашей беседы она сказала: <Ты восхитителен!
Подойди и поцелуй меня!> Это меня смутило. Как могло
это случиться со мной? За редким исключением я казался
себе безобразным, а тут была богиня, сошедшая с Олимпа,
чтобы осчастливить смертного? И женщина с ребенком
и мужем?

Моя изначальная неловкость быстро растаяла под ее
страстными самозабвенными поцелуями. Я радостно пой-
мался на эту удочку.

Я любил несколько раз. Первой была Кэтти, беленькая
дочь пекаря. Мне было 8 лет. Позднее я полюбил Лотту

167

Сайэлински, но самой любимой была Марти. С Лорой у
нас возникло несколько периодов любви, но, в основном,
мы были спутниками, у которых был ряд общих интересов,

Люси очаровала и возбудила меня. Она была очень
страстной и любила меня так сильно, насколько была
способна. Для меня она была лишь чудесным приклю-
чением.

<Ты болтлив. Ты говоришь о ней. Говори ей.>.
Я не могу говорить тебе, Люси. Ты мертва. Мертва.
Когда я с трудом оторвался в 1926 году, ты перестала
возбуждать меня. Твоя настоящая смерть для меня уже
немного значила. Я слышал, что ты стала морфинисткой
и в конце концов убила себя.
<Что ты делал, когда перебрался во Франкфурт?>.
Там жил один из братьев моей матери, дядя Юлиус,
скромная, теплая личность, к которой я чувствовал бли-
зость, как ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167