она пользуется ими безотчетно, комбинируя их с разными
второстепенными производными критериями так, чтобы получить разграничения,
прежде всего соответствующие первым потребностям существования. Если с точки
зрения этих потребностей полезнее включить транссубъективные внутрителесные
переживания в сферу я, чем в сферу не-я, то это нетрудно сделать, потому что
некоторые производные признаки роднят сферу этих переживаний более со сферою
субъективных переживаний, чем со сферою транссубъективных внетелесных
переживаний. Во-первых, взаимная зависимость между жизнью я и жизнью тела
гораздо более велика, чем между жизнью я и внетелесным миром. Во-вторых, в
связи с этим все внутрителесные переживания, за исключением ощущений органов
высших чувств, сплетаются с субъективными переживаниями в особенно тесный
недифференцированный агломерат, с большим трудом поддающийся анализу, чем
сплетение субъективных и транссубъективных внетелесных переживаний:
разграничить "мои" и "данные мне" элементы в эмоциях гнева, страха или даже
в жадном стремлении утолить голод гораздо труднее, чем в восприятии полета
птицы. В-третьих, внутрителесные переживания (за исключением цветов и
звуков, да и то лишь отчасти) отличаются индивидуальным характером почти в
такой же мере, как и переживания субъективные: мигрень, мускульная
усталость, голод интенсивно и отчетливо воспринимаются лишь тем я, в теле
которого развиваются эти переживания. Наконец, в-четвертых, внутрителесные
переживания, входящие в состав внешних восприятий (цвета, звуки и т.п.) и
принимаемые сначала за свойства внетелесных объектов, впоследствии
оказываются не принадлежащими им, а вместе с этим окончательно колеблется
доверие к их трассубъективности в каком бы то ни было смысле.
Этих производных признаков вполне достаточно, чтобы вызвать в науке и
философии склонность присоединять внутрителесные переживания к сфере жизни
я, однако заметим, присоединять - это значит, что различение я и не-я должно
было произойти уже раньше на основании какого-нибудь более глубокого, хотя
бы и безотчетно руководящего знанием признака, определяющего по существу
типичный характер я и не-я (признака "принадлежности мне" и "данности мне"),
а решение, куда относятся внутрителесные переживания, есть уже вторичный
акт, не руководящийся типичным основным критерием и потому, быть может,
насилующий действительность, т.е. заставляющий нас разделять сходное и
соединять различное. И в самом деле, когда мы говорим, что теплота, запах и
вкус субъективны, т.е. принадлежат миру я, мы только уговариваем себя в
этом, мы стараемся под влиянием сложных теорий насильственно присоединять
эти переживания к тому, что резко отличается от них, именно к нашим
хотениям, чувствованиям, деятельностям, которые окрашены чувствованием
"принадлежности мне" и без всяких колебаний, всегда и безошибочно
определяются нами как состояния нашего я. Насилия над непосредственным
сознанием, производимые в угоду теориям, никогда не удаются: внутрителесные
переживания и после присоединения их к субъективному миру все равно
по-прежнему чувствуются как не-я (цвета, запахи и т.п.). Самые усилия
сторонников субъективного идеализма доказать, что запахи, вкусы и т.п.
внутрителесные переживания только кажутся принадлежащими транссубъективному
миру, и практическая неуспешность этих усилий показывают, что у нас есть
мощное, непосредственное и потому неистребимое испытание субъективности и
транссубъективности. Философы, обозначающие термином я всю духовно-телесную
индивидуальность, игнорируют эти испытывания; включая в я транссубъективные
внутрителесные переживания, они уже не могут отличать я от не-я, опираясь на
непосредственный критерий, и принуждены сосредоточивать свое внимание
исключительно на производных признаках; в этом состоит главный недостаток их
теории, не случайный и легко устранимый, а почти неизбежный для нее. Причин
этому очень много, но разбираться в этом вопросе, особенно с исторической
стороны, мы не будем, укажем только на одну из них: производные признаки
вообще дифференцируются в сознании легче, чем такие однообразные состояния,
как испытывание "принадлежности мне" или "данности мне". Но производные
признаки главным образом отличают сферу внутрителесных от сферы внетелесных
переживаний. Поэтому теории, обозначающие термином я всю духовно-телесную
индивидуальность, невольно сосредоточивают свое внимание почти исключительно
на той стороне индивидуального сознания, которая складывается из
внутрителесных переживаний, а отсюда уже возникают заблуждения в настоящем
смысле этого слова. Укажем их на примере, рассмотрев с этой стороны учение
Маха.
По мнению Маха, весь мир состоит из элементов, распадающихся на три
группы, - тело, я и внешний мир. Все эти элементы однородны по существу,
различия заключаются не в них самих, а в отношениях их друг к другу или,
вернее, к тому комплексу переживаний, который называется телом: поскольку
элементы связаны друг с другом и не связаны с телом, они составляют внешний
мир; поскольку элементы связаны с телом, они составляют я. Собственно все
элементы, входящие в кругозор индивидуального сознания, связаны друг с
другом, а потому также и указанные различия между элементами относительны:
один и тот же элемент, напр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134