— Наш курьер завтра будет в Тегеране. Я ему сказал, что все идет так, как нам надо. Надеюсь, что я не поторопился.Хусейн Форуджи с удовлетворением погладил свою бороду.— Аллах велик, а наши противники глупы, — назидательно сказал он. — Все будет так, как пожелал имам.— Пас никто не сможет обвинить?— Никто. Будут только подозрения, и лишь Аллах сможет сказать, кто вложил оружие в руку, которая поразит наших врагов...— Отлично, — одобрил посол. — Ни в коем случае нельзя повторить ошибку сионистов с Эйхманом в Латинской Америке. Они осложнили отношения со многими странами из-за своих неумелых действий...— Это к нам не относится... — заверил Хусейн Форуджи.Он допил свой оранжад. Сложенная записка в глубине его кармана жгла ему пальцы. Он с утра разрывался между похотью и осторожностью. Чтобы повидаться с Бамбе, нужно было соблюсти множество условий, первым из которых было то, чтобы ни у кого из его окружения не возникло никаких подозрений. Иначе последует немедленное возвращение в Тегеран, но не на тех условиях, на которых бы ему хотелось. Его развлечения в резиденции не выходили за рамки дружбы, их ему прощали. Скандал во Фритауне — это было совсем другое. Затем нужно было избежать шантажа. С этой стороны он мог быть спокоен. С помощью денег африканку было легко заставить молчать. Совсем слабый голос говорил ему, конечно, что в приглашении Бамбе не было логики, но ему совершенно необходимо было еще раз погрузиться в ее чувственный рот...Он поставил пустой стакан от оранжада и сказал послу:— У меня еще есть дела. Я должен встретиться с важным агентом.— Будьте внимательны, — посоветовал дипломат. — Я останусь еще на несколько минут.Хусейн Форуджи подчинялся не ему, а министерству внутренней безопасности, организации гораздо более влиятельной, чем министерство иностранных дел.Едва Форуджи исчез, как посол подошел к буфету и незаметно налил себе бокал коньяку... Алкоголь восхитительно согрел ему горло и ударил в голову. Он смотрел на бутылку «Гастон де Лагранжа» так, словно это был имам, испуганно оглядывался по сторонам. Высокий негр в национальном костюме подмигнул ему в толпе, и он, смутившись, отвернулся.Хусейн Форуджи нашел свою машину на стоянке и скользнул на заднее сиденье. Его бледное лицо побагровело от нервного напряжения и желания.— Едем в Мюррей Таун, — сказал он шоферу. — Высадишь меня и подождешь. Никому ничего не говори. Это тайная встреча.— Baleh, baleh Да, да (араб.).

, — скептически прошептал шофер. * * * — Вот он.От шепота Билла Ходжеса Малко вздрогнул. Ирландец уже довольно давно спрятался за угол дома и следил за тропинкой, пересекающей запущенный сад. Это была инициатива Малко: не было никакой уверенности в том, что Форуджи приедет на машине.Малко, в свою очередь, выпрыгнул в окно и тихо последовал за Биллом Ходжесом к его наблюдательному пункту.Хусейн Форуджи исчез, но дверь дома была приоткрыта. Малко пристально смотрел на створку двери, биение его пульса резко участилось. Через несколько минут ситуация станет необратимой. Он чувствовал себя, как генерал перед наступлением. С этого момента он остается один. Джим Декстер, несмотря на свои добрые намерения, если дело обернется плохо, сможет лишь обеспечить ему место в Арлингтоне, на кладбище для особо отличившихся тайных агентов.Оба мужчины в течение нескольких минут стояли неподвижно. Во избежание любой непредвиденной реакции лучше было не вмешиваться, пока Хусейн Форуджи не приступит к делу...Прошло около четверти часа. Малко чувствовал, как кровь стучит в висках и сжимается желудок. Наконец он сдвинулся с места и добрался до темного коридора, ведущего в комнату Бамбе. В тот момент, когда он подошел, тишину разорвал хриплый крик. В приоткрытую дверь он мельком заметил сидящего на кровати иранца и Бамбе, стоявшую перед ним на коленях. С открытым ртом, неподвижным взглядом, с выражением полного удовлетворения на лице, Хусейн Форуджи явно только что кончил в рот молодой негритянки.Это было его последним приятным ощущением.Взгляд его упал на Малко и Билла Ходжеса в тот момент, когда он спускался с небес на землю... Безмерное удивление мгновенно сменило выражение экстаза. Рыча от бешенства, он грубо оттолкнул Бамбе и поднялся, собираясь удрать. Забыв только, что его брюки запутались у него в ногах... При первом же шаге он упал вперед, ударившись о пыльный пол.Билл Ходжес схватил его за ворот в тот момент, когда он пытался подняться.— Кто вы? — заорал иранец. — Отпустите меня, я дипломат...— Сраный, — просто сказал ирландец.Изо всех сил он ударил его кулаком в живот. Малко показалось, что Христос на кресте входит в живот Хусейна Форуджи. Тот с криком отступил назад, снова упал, его вырвало, затем он начал дрыгать ногами, стараясь натянуть брюки...Остолбеневшая Бамбе созерцала эту сцену полными ужаса глазами. Она схватила Малко за рукав.— Вы не причините ему вреда...— Нет, — сказал Билл Ходжес, — мы только хотим поболтать с ним...— На помощь! — завизжал Хусейн Форуджи. — На помощь!На сей раз кулак рассек ему верхнюю губу, и он отступил, прикрывая лицо обеими руками.Он открыл рот, чтобы снова закричать, когда Билл Ходжес самым естественным образом наклонился. Когда он выпрямился, в сверкающем лезвии кинжала, вынутого из-за голенища сапога, отразился свет керосиновой лампы. Острие уже уперлось в кадык иранца.— Пойдешь с нами, — приказал ирландец. — Молчи, и все будет хорошо...Иранец, у которого по подбородку текла кровь, прекратил всякое сопротивление. Он повидал достаточно ужасов, чтобы почувствовать, что такой человек, как ирландец, может проткнуть ему горло без малейшего сожаления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61