Под арками Фахд аль-Салем-стрит Малко старался идти позади женщин, чтобы их не смущать. Впрочем, он ни у кого не вызывал подозрений: просто признательный иностранец желает сделать подарок своей любовнице. Огромный магазин был битком набит кувейтцами, которые глазели на модели парижских мастеров. Для кувейтской богачки позор – надеть два раза одно и то же платье!
Очень скоро Амину и Динах почти невозможно было разглядеть под ворохом платьев, кофточек и шаровар. Не веря собственному счастью, Амина время от времени бросала встревоженные взгляды на Малко. Теперь она простила ему все! Девушка вышла из примерочной в черной кружевной кофточке, которая трещала по всем швам под напором ее высокой груди. В полном отчаянии она позвала продавщицу, чтобы та разыскала размер побольше.
Продавщица рассыпалась в извинениях, говоря, что эта модель, к сожалению, единственная и других нет. Амина решила купить кофточку и положила ее на кучу уже отобранных платьев, после чего вновь до самых глаз завернулась в черное покрывало. Они шествовали назад под теми же арками, и Малко подумал, не наступило ли время отчитываться перед бухгалтерией ЦРУ за обновленный гардероб глухонемой кувейтской танцовщицы.
– Мне бы хотелось вас обеих пригласить пообедать со мной в «Шератоне», – предложил он.
Динах перевела. Амина принялась что-то лихорадочно показывать на пальцах. Оказывается, танцовщица еще никогда не была в «Шератоне» с мужчиной и не осмеливается туда пойти.
– Тогда в пиццерию «Хилтона».
Поколебавшись, девушка согласилась, и машина, отстояв положенное время в послеполуденных пробках, забивавших центр города, направилась в «Хилтон».
* * *
Амина поглощала спагетти, как настоящая неаполитанка, останавливаясь лишь для того, чтобы благодарно улыбнуться князю и «проговорить» на пальцах несколько слов Динах. Малко решил, что почва достаточно подготовлена, и наклонился к переводчице.
– Когда я первый раз увидел ее в ночном клубе, с ней был какой-то пожилой усатый человек. Это ее жених?
Перевод. Смущенная улыбка. Быстрые движения пальцев.
– Нет, это друг моего жениха. Для меня он слишком стар.
Малко ломал голову, как, по возможности незаметней, развязать язык скрытной танцовщице. Кока-кола здесь, конечно, плохой помощник.
– Смогу ли я еще раз увидеться с Аминой?
Перевод. Полный ужаса взгляд.
– Ее друг ревнив, как сто иракцев.
– Он должен на ней жениться. С его стороны неосмотрительно оставлять в одиночестве столь прекрасную невесту.
Девушка уже вязала на пальцах ответ:
– Жених никак не может на ней жениться сейчас: у него нет работы, кроме того, он занят какими-то военными делами. Но он обещал, что женится, как только они победят Израиль и можно будет уехать в Палестину.
Князь внутренне ликовал, однако было еще рано торжествовать победу – самое трудное впереди. Самым небрежным тоном он спросил:
– А друг ее жениха – тоже палестинец?
– Да, – перевела Динах, – это очень известный журналист Салем Бакр. Сейчас он как раз основывает новую газету. Если это получится, то жениху Амины, может, дадут работу.
Малко с трудом сдерживал волнение. Имя журналиста огненными буквами было вписано в его мозгу.
В машине Амина снова стала благодарить Малко за платья и сообщила, что с удовольствием бы танцевала для него в ночном клубе «Фоэниция». Тот пообещал воспользоваться приглашением. На прощание девушка сильно сжала руку щедрому иностранцу, он проводил взглядом увешанную пакетами фигурку, скрывающуюся в подъезде облупленного, покрытого грязными разводами здания.
С этого момента начиналась самая ответственная работа. Палестинцы уже продемонстрировали, что готовы на бесчисленные убийства ради обеспечения своего заговора.
* * *
Ричард Грин нервно скреб бородку. Его глубоко посаженные серые глаза беспокойно перебегали с места на место. Питаясь лишь черным кофе без сахара, он разбухал, словно шар, что приводило американца в самое мрачное состояние духа. В воздухе висела тревога: до приезда Киссинджера оставалось тринадцать дней. Грин взял со стола бумажку.
– Вот, Салем Бакр, палестинец, активист. С помощью ливийских денег собирается основать газету. Живет в Кувейте пятнадцать лет, весьма уважаемый господин. Этим делом без помощи Чаржаха заниматься будет очень трудно.
– Если мы обо всем поставим в известность шейха, он начнет действовать с грацией слона в посудной лавке. Мы, конечно, можем как свидетели обвинить Бакра в попытке убить Мариетту, но ведь он все станет отрицать...
– Но что мы можем сделать без Чаржаха?
– Продолжать расследование через Амину. Ведь ее любовник знает Бакра, и вполне возможно, что принадлежит к его группе. Когда мы представим Чаржаху список подозреваемых, он вынужден будет действовать! – закончил Малко.
Американец в полном расстройстве чувств развалился в кресле.
– Ну да, конечно, зачем же эмиру позориться? Но ведь не может же он начать борьбу с Палестинским фронтом. Особенно теперь, когда они еще ничего не совершили. Мы обязаны прийти к нему с фактами, с доказательствами, а мы пока не знаем ни их деятелей, ни характера приготовлений.
Малко и сам это понимал.
– Подождем до завтрашнего вечера, – предложил он. – Если ничего не выйдет с Аминой, надо будет браться за Чаржаха.
Толстое лицо Ричарда Грина скривилось, медленные темпы расследования его раздражали.
– На этом проклятом деле я наберу еще два кило! Надо выкрасть Салема Бакра и заставить его говорить!
Малко поднялся, едва сдерживая улыбку.
– Таблетки явно действуют на вас угнетающе.
Он по-прежнему рассчитывал на Амину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53