Немец вдруг изо всей силы залепил ему пощечину. Почудилось, что голова тут же слетит с шеи. В голове зашумело, на глазах показались слезы. Брюнер говорил теперь низким и резким голосом:
– Грязная свинья! Это я командовал в Биркенау. У меня список всех моих офицеров. Всех! Вот уже три дня, как я приказал произвести расследование. Никто тебя не знает. Ты даже не эсэсовец, сволочь! – Новая пощечина рассекла губу. Малко почувствовал во рту кровь. Ева решилась и, подойдя к ним, застенчиво сказала:
– Герр Брюнер, но у него татуировка... Я сама видела.
– Дура! Это еще ничего не доказывает! – Или это предатель, и тогда он вдвойне заслуживает смерти.
– Но, герр Брюнер...
Повернувшись к ней, он схватил ее за волосы и со злобой ударил в живот. Медленно побледнев, она вскрикнула и повалилась на пол. Ее тут же вырвало. По каюте распространился кислый тошнотворный запах. Забыв о Малко, Брюнер принялся пинать девушку ногами, вымещая на ней свою злобу. Ева больше не кричала и, съежившись, принимала удары. Не в силах выносить эту сцену, Малко отвернулся. Пнув Еву в последний раз, Брюнер подошел к нему:
– Ты мне признаешься, зачем явился сюда! – заорал он. – И только тогда получишь пулю в затылок. Иначе будешь выплевывать свои внутренности до тех пор, пока не заговоришь.
– Убейте меня сразу, – сказал Малко.
– Заткнись! Здесь умирают, когда я этого захочу. Во-первых, откуда у тебя татуировка?
– Мне ее сделали усыпив, чтобы представить эсэсовцем и скомпрометировать.
Брюнер пожал плечами:
– Что за сказки! Ты будешь говорить правду или нет? – Он снова ударил Малко по лицу, затем в живот. Того сразу же вырвало.
– Сволочь! Ты пачкаешь мой ковер! Отвечай! Для чего тебе нужно найти Руди Герна? Чтобы получить премию?
Малко колебался. Его физическая выносливость тоже имела границы. А потом, к чему молчать? Так или иначе его убьют. Он слишком много теперь знал. Необходимо было выиграть время и молить Бога.
– Я – агент ЦРУ, – сказал он.
– ЦРУ! – Брюнер захохотал. – С каких это пор ЦРУ нами заинтересовалось?
Все это слишком сложно было объяснять, и Малко ответил:
– Вы меня не интересуете. Это просто особое стечение обстоятельств.
– Зато ты меня интересуешь, грязный еврей!
– Я не еврей. – Малко старался не смотреть на Еву. Она с трудом дышала.
– Раздень его, Гюнтер!
Один из матросов бросился на Малко и сорвал с него всю одежду, оставив только трусы. Немец над ним наклонился.
– Да, действительно. Ты не еврей. Так какого же черта ты сюда явился?
– Я ищу Руди Герна.
– Зачем?
– Это вас не касается.
Сжавшись, он ожидал удара, но немец не двинулся с места.
– Мы сейчас довольно далеко в море, – сказал он. – У меня есть хорошее средство заставить тебя заговорить. Ты что-нибудь слышал о ванне?
Малко кивнул. Это была пытка, которую часто использовало гестапо. Голову жертвы погружали в мыльную воду до тех пор, пока не наступало удушье.
– У нас здесь большая ванна! – грубо захохотал Брюнер.
* * *
Элько Кризантем не любил воду. Он всегда испытывал глубокое отвращение к морю. Поэтому он кидал на него мрачные взгляды. По его мнению, Сан-Тропе был большой и скучной деревней. Ко всему прочему, Элько ужасно боялся летать самолетом. Не говоря ни слова по-французски, он с трудом на такси добрался до Сан-Тропе. Теперь, до зубов вооруженный, он стоял возле бензоколонки и задумчиво смотрел на «White Devil». Прошло уже порядочно времени с тех пор, как Малко с девушкой спустились в каюту яхты. Без точных инструкций турок колебался, не зная, что предпринять. Шум двигателя заставил его вздрогнуть. Не слишком разбираясь в морских делах, он не сразу понял, что яхта отплывает. У Элько, безусловно, имелись свои недостатки, однако, надо отдать ему должное – реакция у него была быстрой. Малко ни разу не упоминал, что собирается куда-то уплывать на яхте. Значит, случилось что-то непредвиденное. И скорее всего – нехорошее. Кризантем подбежал к яхте, но сходни были уже убраны. С тревогой и беспокойством наблюдал турок, как яхта выходит в море. Теперь он больше ничего не мог сделать для Малко.
* * *
– Стоп, – скомандовал Брюнер.
Яхта находилась в двух милях от берега. Море было спокойным, на голубом небе белели облака. Антон осмотрел горизонт в бинокль. Не виднелось ни одного корабля. Сезон еще не наступил, корабли проплывали дальше в море.
– Можем начинать, – сказал немец.
Малко дрожал от холода, все его тело нестерпимо болело, руки сзади были так крепко связаны, что совершенно онемели. Экипаж занимался своим делом, и никто не обращал на Малко ни малейшего внимания. «Странная яхта, – думал он. – Кому бы пришло в голову, что она служит укрытием для нацистов, да еще в Сан-Тропе». Словно прочитав его мысли, Брюнер заявил:
– Я хочу покончить с вами сегодня, завтра мы будем уже далеко.
Один из матросов притащил чугунную чушку килограммов в десять. Ее привязали к ногам Малко и поволокли к его борту. Подошел Брюнер.
– Итак, мой дорогой, сейчас мы вас выбросим в море. Сколько времени вы сможете выдержать? Минуту? Две?
Малко молчал.
– Хорошо. Даю вам минуту. Гюнтер, давай!
Матрос поднял Малко и выбросил его за борт. Груз тянул вниз с такой силой, что, казалось, кости вот-вот раздробятся. Перед тем, как погрузиться в воду, он набрал полную грудь воздуха и начал считать секунды. На восьмидесятой появилось ощущение, что легкие разрываются. Кровь билась в висках. Не выдержав, он выпустил изо рта воздух, и соленая вода ринулась ему в горло. Малко задыхался. С последней спазмой он потерял сознание.
* * *
– Ну-ка, приведи в чувство эту сволочь! – приказал Брюнер. Скрестив на груди руки, он смотрел на безжизненное тело Малко, распростертое на палубе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48