Я страстно желал навсегда остаться в этой красоте и наполниться ею.Вдруг я ощутил чуткие мысли, вплетающиеся в узоры моих. Мой разум сжался в слепой панике, пытаясь защититься, но тут я услышал стройный хор мыслей, зовущих меня. Не люди… Гидраны. Я поднялся, обшаривая взглядом темноту, и внезапно увидел, что меня окружает множество гидранов, бесшумных, как привидения.— (Что… что вы здесь делаете?)Я переводил глаза с одного на другого, зная, что они видят меня в темноте так же ясно, как и читают мои мысли. Двое из них были белы, как снег, но я не мог сказать, видел ли кого-нибудь из них раньше. Внутренним зрением я не мог отделить одного гидрана от другого, и трудно было сосредоточиться на их лицах.— (Почему я удивлен, что вижу их здесь? Ведь это их земля, земля их предков. Они были рождены не для того, чтобы жить в подземелье на этой планете. Они тоскуют по небу и миру живых существ так же, как те пришельцы, которые украли у них все это.)Я опустил глаза. Они показали мне, что втайне приходили сюда часто (чтобы питать и одевать тела и подпитывать дух). Я кивнул и вновь освободил сознание, пытаясь войти в их спайку. Но на этот раз я строго регулировал свое погружение и вошел в сцепку, испытывая необходимость участвовать в этом уникальном обмене, необходимость более острую, чем я подозревал.Настроившись в резонанс с ними, я не мог скрыть картин прошлого вечера: они били фонтаном, как кровь из раны. Ужасные картины хлынули в их объединенное сознание, но гидраны не прервали контакт. Мое горе поглотили волны глубоких вод; они очистили и облегчили его, словно передали мне часть своих сил.Но я ощутил их немое удивление и глубинный страх, когда они увидели в истинном свете людей-псионов, обещавших им освобождение.— (Убийство — люди-псионы убили одного из своих и учинили насилие над Посланником), — они имели в виду меня! — (вынудив его стать этому свидетелем. Они ведь псионы. Как они могли совершить такое злодейство и остаться в живых?)— (Это люди), — думал я в ответ. — (Они умеют выживать).— (Как случилось, что они не знали об этом?) — спрашивали они себя.Обсуждая вместе с ними этот вопрос, я понял, что они и не могли узнать об этом. Они были непревзойденными телепатами, но слишком простодушными — они даже не имели понятия о том, что такое ложь. Не зная лжи, они и не могли отделять ее от правды. Рубай был прекрасно осведомлен об этой особенности гидранов и использовал ее против них.Но потом они попросили меня ответить (потому что в мыслях некоторых людей они чувствуют нечто большее, чем просто чужое. Там присутствует неправота, возможно…) — они долго подыскивали образ, — (намеренное сокрытие истины.) Они смогли это понять. Они не были такими глупыми, какими их считал Рубай, и это радовало меня.Мне надо было попытаться научить их отличать правду от лжи, показать, каким образом их предали, что у них нет надежды.— (Это тяжело объяснить, вы правы… Эти люди говорили вам неправду, они обманывали вас. Это называется «ложь»! Люди поступают так все время, потому что большинство из них не в состоянии читать мысли…) — Я рассказал, не таясь, что я думаю о Рубае, и как мне отрадно открывать им правду. — (Они лгали, чтобы вы не мешали им захватить шахты. Они ввели в свои мысли скрывающие истину образы, зная, что вы не смогли бы отличить их от правды — во всяком случае, они так думают. Понимаете ли вы меня?) — Я пустил их в самые глубины своего разума, они пытались ухватить то, что ускользало от их понимания, и, наконец, образы определились.— (Теперь они понимают… Но все же — зачем эти новые пришельцы стремятся к оскверненной святыне, если они не посланники, за которых себя выдают?)— (Я думаю, они рвутся к власти.) — Я показал им, что значат для людей голубые кристаллы. — (Овладев шахтами, они подчинят себе ФТУ, ту силу, благодаря которой существует Человеческая Федерация.) — Это было похоже на камень, канувший в воду.— (Неясно… Не было надобности… Не имеет смысла.) — Создалось впечатление, что они даже не способны понять, зачем кому-то нужна власть. Я припомнил все, что знал об этом понятии. Я думаю, до них все-таки дошло, что я хочу сказать, потому что острая мысль внезапно пронзила мне голову. — (Им нужны страдания более слабых.) — Я увидел, что они переняли мои образы — шахты, вороны-контрактники и, наконец. Старый город.— (Да, я думаю, примерно так. Но власть можно использовать и в благих целях.) — Я мучительно пытался припомнить хотя бы один пример.Чувство, похожее на разочарование, наполнило мою голову. Гидраны шептали:— (Насколько однозначное и извращенное применение разуму нашли эти пришельцы…)И я вспомнил, что Дир говорил о людях как о недоразвитых гидранах… Я видел, что их надежда тает.— (Они, наконец, поняли, что те люди-псионы использовали Дар во зло, стремясь причинить боль другим. Но если им удастся осуществить свой план, что станет с теми пришельцами, которые сейчас держат оскверненное место?)Вопрос показался мне необычным.— (Трудно сказать.) — Очевидно, Рубай должен оставить в живых персонал шахты, чтобы получить то, что ему нужно. Я подумал о каторжниках — их участь не изменится, кто бы ни победил.— (Они осознают, что никто не выиграл бы от осуществления этого плана.) — Я оглядел круг бледных лиц, понимая, что отнял у них последнюю надежду: то, что придавало смысл их жизни, было разрушено, потому что они не могли понять некоторые поступки людей. Их вера в Посланника-спасителя была уничтожена. Жаль, что именно мне пришлось открыть им печальную истину.— (Но они поняли, что лучше знать правду, и что, наконец, они стали мудрее.) — Круг их мыслей стал сужаться вокруг меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89