Скорее даже наоборот, боевые потери разжигали у них еще больший азарт и желание добиться победы во что бы то ни стало, любой ценой.
Потеряв еще пару неосторожных любителей человечины, повторивших попытку предшественников с ходу расправиться с Билли, стая внезапно как по команде остановилась на безопасном расстоянии, дождалась отставших, затем перегруппировалась и только после этого, окружив нас полукольцом, приготовилась к решающему штурму. Все это выглядело очень и очень скверно. Потому что толстяк мог легко перебить нападавших, если бы, растянувшись цепочкой, псы подбегали по двое-трое за раз. А победить в битве со всеми одновременно шансов у него практически не было. Это понимали не только мы, но и, судя по всему, наши оппоненты, наделенные, к слову сказать, недюжинным интеллектом.
У нас оставалось несколько последних секунд, которые мой боевой товарищ решил использовать с наибольшей выгодой, проведя в эти краткие мгновения небольшой инструктаж. Повернувшись ко мне с безумными, налитыми кровью, как у бешеного быка, глазами и пеной у рта, он прокричал:
– Сейчас вожак завоет, после чего они кинутся на нас все сразу, выстави меч перед собой и вспарывай брюхо, когда будут прыгать.
– Понял, – проорал в ответ я. Действительно, чего тут было не понять, ведь все гениальное просто. Вот так за пять секунд я прошел курс молодого бойца, получил ценные сведения, что собакам лучше вспарывать животы, а не купировать уши или хвосты, и был допущен к боевым действиям с активным использованием холодного оружия, о котором имел представления не больше, чем о пятнах на солнце. Имея вдобавок ко всему этому в послужном списке искалеченную ногу, порванное ухо и несколько более мелких ранений, про которые в суматохе успел даже как-то позабыть. Одним словом, я тянул уже на бывалого понюхавшего пороху ветерана из какого-нибудь обязательно элитного и непременно сверхсекретного спецподразделения коммандос – в черных солнцезащитных очках, с массой нашивок за боевые ранения, вонючей сигарой во рту, полной грудью «Пурпурных сердец», медалей Конгресса и прочих не менее престижных наград. Вдобавок ко всему этому с легкостью, недоступной большинству простых смертных, оперирующему такими понятиями, как «вольно», «смирно», «лечь на пол», «отжаться сто раз», «вашу мать»...
– А знаешь, – встрепенулся внутренний голос, обрывая мои сладостные мечты о блестящей военной карьере, – я тут вспомнил книгу Киплинга про человеческого детеныша, вскормленного волчицей, и там был похожий эпизод, когда стая волков билась с рыжими псами. Если провести параллели, то Билли будет медведем Балу, мы будем Маугли, а Компот будет Акелой, который в конце гордо умирает, но не сдается. Со зрителями тоже нет проблем, они будут бандерлогами, подлыми трусливыми бандерлогами, кричащими и строящими рожи со своих насестов на деревьях, а...
Протяжный вой прервал его бредовые измышления, я судорожно улыбнулся непонятно чему, так что у меня перекосило лицо. И в джунглях началась великая битва, за место под солнцем и право остаться в живых...
Билли, стоявший до этого почти вплотную ко мне, выдвинулся немного вперед, чтобы в общей свалке ненароком не задеть меня своим мечом, вернее даже двумя, потому что он с легкостью действовал обеими руками. Поэтому нет ничего удивительного в том, что с этого момента я оказался уже не в глубоком тылу, а практически на передовой. И теперь кроме заботы о собственной персоне на мои хрупкие плечи лег груз ответственности за безопасность колдуна. Я должен был в меру сил и возможностей следить за тем, чтобы лежащему рядом и только слегка прикрытому щитами Компоту в суматохе раньше времени не откусили голову.
В теории весь этот расклад выглядел достаточно просто и ясно, на практике же все обстояло совершенно иначе.
Как только вожак издал длинный, леденящий душу вой, стая, будто сорвавшись с цепи, без всяких церемоний и предупреждений кинулась на нас одновременно со всех сторон.
И вот тогда-то началось самое веселье...
Основной удар они направили на Билли – наверное, потому, что он стоял ближе и выглядел намного аппетитней и упитанней, чем я. Думаю, что Компот, по собачьему мнению, проходил по разряду залежалого товара низшей категории качества, к тому же с прошедшим сроком годности, поэтому на него могли позариться только самые последние неудачники, да и то не раньше, чем после двухнедельной голодовки. В данном случае старость Компота, несомненно, была ему на руку, выступая определенным гарантом низкого потребительского спроса. И если с гастрономическими котировками моих боевых товарищей все было более или менее ясно, то вот насчет ценности моей худой, костистой, зато молодой и свежей тушки в этой мясницкой лавке я имел самые смутные представления. И это почему-то навевало смутную тревогу.
А впрочем, я опять отвлекся...
Итак, по замыслу вожака это был последний и решающий штурм, на который он кинул всю стаю, не оставив никаких резервов. И если со стратегической точки зрения данное решение было большой глупостью, то с тактической...
Первые несколько тварей были разрублены толстяком в какое-то краткое мгновение, так что я даже не успел заметить, как все произошло, а затем на него навалилось одновременно слишком много собак, и, оказавшись в центре этого визжащего клубка, состоящего из когтей, клыков, голодного безумия и бешеной ярости, он рухнул на землю, как низвергнутый титан, оказавшись погребенным под живым покрывалом, состоящим из этих проклятых псов...
– Билли! – в отчаянии закричал я, будучи не в силах помочь человеку, который за один день успел уже дважды спасти мне жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90