Таким образом, я настаиваю на том, чтобы в глазах Закона его считали мертвым.
По залу прокатился негромкий ропот одобрения.
– Будет ли он отрицать, что питает чрезмерную страсть к шелкам?
Мастер Натаниэль дал понять, что он это отрицает.
Мастер Полидор спросил, не будет ли мэр в таком случае возражать, чтобы его дом подверг ли обыску; и мастер Натаниэль кивнул утвердительно.
– Немедленно и безотлагательно? Ответ был тот же.
Итак, весь сенат встал, и двадцать сенаторов, не снимая мантий, покинули Палату Гильдий и направились к дому мастера Натаниэля.
А кто же присоединился к процессии по пути, как не Эндимион Хитровэн? Тут уж мастер Амброзий вышел из себя. Хотелось бы ему знать, почему этот закоренелый негодяй, этот бесстыжий выскочка сует свой нос в конфиденциальные дела сената! Но мастер Натаниэль крикнул ему раздраженно:
– Да пусть идет, Амброзий, если ему хочется. Чем больше людей, тем веселее!
Можете представить себе ужас и изумление госпожи Златорады, когда спустя несколько минут ее брат с толпой сенаторов, теснившихся за его спиной, потребовал, чтобы она принесла ему все ключи, имеющиеся в доме.
Они стали производить тщательнейший обыск, перерывая ящики в комодах, сундуки и письменные столы. Но нигде не обнаружили ни кусочка уличающей кожуры, ни пятнышка подозрительного цвета.
– Ну что ж, – начал мастер Полидор тоном, в котором звучало одновременно облегчение и разочарование, – наши поиски, кажется, оказались…
– Бесплодными, а? – подсказал Эндимион Хитровэн, потирая руки и поглядывая на присутствующих своими яркими глазами.
– Ну что ж, может быть. Может быть…
Они стояли в зале рядом с прадедовскими часами, тикающими с невинным и глупым видом.
Эндимион Хитровэн подошел к часам и, кривляясь, уставился на них, склонив голову на бок. Потом постучал по корпусу из красного де рева, напомнив этим госпоже Златораде слова стражника Палаты Гильдий о его сходстве с дятлом.
Затем, отступив на несколько шагов, с комическим предостережением погрозил им пальцем.
– Мерзкий фигляр! – довольно отчетливо произнес мастер Амброзий.
Повернувшись к Полидору Виджилу, весельчак Хитровэн сказал:
– Чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений, давайте-ка заглянем в эти часы.
Мастер Полидор в душе был согласен с восклицанием мастера Амброзия. Он тоже подумал, что доктор, паясничая в такую минуту самым отвратительным образом, проявил полное отсутствие хорошего воспитания.
Но все же Закон не боится довести основательность до абсурда. Поэтому мастер Полидор спросил мэра, не будет ли тот так любезен предоставить в его распоряжение ключ от часов. Мастер Натаниэль предоставил, и часы открыли. Лицо госпожи Златорады исказила гримаса, она поднесла к носу нюхательную соль, так как, ко всеобщему изумлению, эти глупые, такие добродушные на вид прадедовские часы предстали перед присутствующими этаким рогом изобилия, полным экзотических, странного цвета и зловещего вида фруктов.
Побеги, сродни виноградным, усыпанные яркими, опасными и порочными ягодами, обвивались вокруг маятника и цепи, на которой висели две свинцовые гири; а на дне ящика лежала тыква невиданного цвета, выдолбленная и наполненная чем-то похожим на малиновый виноград, рыжевато-коричневый инжир, изумрудно-зеленую малину и прочие фрукты, еще более странные, самого невероятного цвета и формы, не присущие ни одному из видов, известных в Доримаре.
Вздох ужаса и удивления вырвался у собравшихся. А из часов или из дымохода – а может, из плюща, заглядывавшего в окно? – откуда-то совсем близко раздалось насмешливое «Хо-хо-хох!»
Конечно же, не прошло и нескольких часов, как весь Луд-Туманный смеялся над провалом такой эмоциональной речи мэра в сенате.
А вечером толпа сожгла на костре его чучело, и среди тех, кто танцевал вокруг костра, были Шлендра Бесс и матушка Тиббс. Понимала ли матушка Тиббс, что происходит, или нет, сказать было трудно. Был повод потанцевать, а ей этого было вполне достаточно.
Стало также известно, что конная полиция во главе со своим капитаном хоть и не принимала участия в этих событиях, но находилась рядом и взирала на все со снисходительной улыбкой.
Из уважаемых граждан в этой несимпатичной толпе зрителей был также Эбенизер Прим, часовщик. Однако он не позволил своим дочерям присутствовать при этом зрелище, и они сидели дома, не снимая с огня ужин для отца и его подмастерья в черном парике.
Но Эбенизер вернулся один, а Рози и Салат слишком боялись отца, чтобы задавать ему какие-либо вопросы. Вечер тянулся бесконечно: Эбенизер читал «Похождения доброго мэра в Луде-Туманном» (дидактическую и невыразимо скучную поэму времен ранних лет Республики) и время от времени бросал поверх очков суровые взгляды на дочерей, которые шептались, склонившись над работой, – они плели кружева, – и часто поглядывали на дверь.
Девушки поднялись к себе в спальню, так и не дождавшись подмастерья. Оставшись вдвоем, они признались друг другу, что провели самый скучный вечер с тех пор, как ранней весной он появился у них в доме. Было просто удивительно, какая невероятная веселость скрывалась за чопорной внешностью этого молодого человека.
Достаточно было понаблюдать за уморительными гримасами, которые он корчил за спиной их папочки, чтобы оживить вечер, проведенный в обществе этого достойного джентльмена! А как их веселило, когда он вдруг пронзительно выкрикивал «Хо-хо-хох!» и на самой высокой ноте ханжеское выражение на его лице мгновенно исчезало. Кроме того, запас загадок и смешных песенок, казалось, был у него неистощимым, а когда речь шла о всевозможных розыгрышах, изобретательность подмастерья не знала предела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83