– О! Я тоже часто так думаю! Действительно, у него есть что-то на уме, – сказала Хейзел, подхваченная новой волной откровенности. – Он как будто изо всех сил пытается вам сказать что-то важное. А еще он часто ходит за мной, словно хочет, чтобы я что-то для него сделала. И я иногда думаю, что надо попытаться помочь ему, но его вид приводит меня в содрогание, и я ничего не могу с этим поделать.
– Приводит тебя в содрогание, правда?
– Да! – сказала она, поежившись. – Если бы вы видели, как он жадно ест зеленые фрукты! Он делает это как-то не по-человечески! А еще он напоминает мне кота, который приготовился к прыжку. О, он такой противный! И злобный! Но, может быть, этому не стоит удивляться, если… – И она запнулась.
Мастер Натаниэль пристально посмотрел на нее.
– Если – что? – спросил он.
– О, это только всякие глупости, которые рассказывают здешние крестьяне, – уклончиво ответила Хейзел.
– Что он – э… скажем, один из тех, кого вы зовете Молчальниками?
– Откуда вы знаете? – девушка снова посмотрела на него с подозрением.
– О, я догадался. Видишь ли, с тех пор, как я приехал на Запад, мне приходилось слышать много подобных разговоров. Ну что ж, старик несомненно хотел сообщить мне что-то, но не очень внятно изъяснялся. Он только все время повторял снова и снова: «Копай, копай».
– Это его любимое слово, – улыбнулась Хейзел. – Старухи говорят, что он пытается назвать свое имя. Видите ли, они думают, что он – Молчальник, который вернулся сюда, а когда он жил на земле, то был работником по имени Копайри Карп.
– Копайри Карп? – изумился мастер Натаниэль.
Хейзел удивленно посмотрела на него.
– Вы знали его, сэр? – спросила она.
– Нет, нет, не совсем. Но мне кажется, я где-то слышал это имя. Хотя можно сказать, что в этих краях оно достаточно распространенное. Ну и что же они говорят об этом Копайри Карпе?
Хейзел смутилась.
– Много они не говорят, сэр, по крайней мере, мне. Иногда мне кажется, что здесь кроется какая-то тайна. Я только знаю, что он был веселым и добрым, его все любили, и еще он был удивительным скрипачом. Но он плохо кончил, хотя я никогда не слышала, что же случилось с ним на самом деле. А еще говорят, – тут она понизила голос, – что, уйдя к Молчальникам, человек становится злобным и вредным, даже будучи добрым при жизни. А если с ним когда-то плохо обошлись, то от этого он будет еще вреднее. Мне кажется, он хочет сказать нам что-то, а иногда я думаю, что это как-то связано со старой каменной гермой Четырехгранный столб, увенчанный скульптурной головой или бюстом.

у нас в саду… Он так любит танцевать вокруг нее.
– В самом деле? А где находится эта старая герма? Я хочу увидеть все здешние достопримечательности, чтобы оправдать расходы на путешествие!
И мастер Натаниэль вновь надел личину жизнерадостного торговца молочными продуктами, которую в возбуждении нечаянно сбросил.
По дороге в сад Хейзел взволнованно произнесла:
– Может быть, вы не слышали, сэр, но я живу здесь со своей бабушкой, правда, она мне не настоящая бабушка, но я ее так называю. И… и… ну, она, кажется, очень любит старого Портунуса, и, может быть, вам лучше не упоминать при ней, что вы его встретили.
– Прекрасно, я не упомяну о нем при ней, по крайней мере, сейчас, – и он мрачно улыбнулся.
Хотя фрукты в саду уже собрали, но благодаря красным и желтым листьям, а также чудесным рубиново-красным веткам персиковых деревьев фон у старой гермы был достаточно живописным, вдобавок ее увили бордовые и золотые побеги винограда.
– Мне часто кажется, что она – дух фермы, – сказала Хейзел, застенчиво глядя на мастера Натаниэля. Но, к ее немалому изумлению, увидев герму, он хлопнул себя по ляжкам и захохотал:
– Клянусь Солнцем, Луной и Звездами! – воскликнул он. – Да это же ответ на загадку Портунуса: «Дерево – не дерево, человек – не человек». – И он повторил Хейзел слова, которые удалось произнести Портунусу.
– «Не имеет рук, но может ударить; немой, но рассказывает тайны», – повторила она за ним. – Ты можешь ударить и рассказывать тайны, мой старый друг? – спросила она, поглаживая серый, поросший лишайником камень. Но тут же смутилась и засмеялась.
Хейзел была уверена, что неожиданный гость приехал, чтобы провести несколько дней на ферме, и, повинуясь законам деревенского гостеприимства, распорядилась отвести его коня в стойло и приготовить лучшую комнату в доме.
Когда он спустился к обеду в большую кухню, вдова Бормоти сердечно его приветствовала.
Они сели за стол, и через несколько минут Хейзел сказала:
– Бабушка, этот джентльмен приехал с фермы, что неподалеку от Лунотравья, куда отправились юный мастер Шантиклер и молодой Коноплин. И он говорит, что у обоих цветущий вид, и они передают нам привет.
– Да, – радостно поддержал мастер Натаниэль, всегда готовый пофантазировать, – мой старый друг фермер в восторге от них. В Луде ходили слухи о болезни юного Шантиклера, но, по-моему, вы совершили с ним просто чудо, потому что лицо у него такое же круглое, как сыр Лунотравья.
– Я рада, что вам понравилось, как выглядит юный джентльмен, сэр, – сказала вдова довольным тоном. Но в ее глазах блеснула тревога.
После обеда мастер Натаниэль погрузился в раздумья, вышагивая взад-вперед перед домом.
Его мысли снова и снова возвращались к этому странному старику – Портунусу.
Неужели он когда-то был Копайри Карпом, а теперь вернулся, чтобы попытаться что-то сообщить?
Мастера Натаниэля больше занимали метафизические, а не практические стороны ситуации, и это было для него характерно. Если Портунус в самом деле был Копайри Карпом, тогда эти сжатые поля и виноградники, эти золотые и багровые деревья будут лишены покоя и надежности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83