Эта обычная двухступенчатая ракета и выводила на орбиту свой груз, который по расчетам мог достигать пяти с лишним тонн.
Это было, конечно, очень сложным, дорогим и неудобным решением. Но это было решением! До сих пор все советские корабли-спутники с людьми, все запуски к Венере и Марсу выполнялись с помощью именно этой чудовищной 20-двигательной связки и ее модификаций. Поистине печальная русская поговорка "голь на выдумки хитра" оправдалась здесь с полной точностью!
Для того, чтобы лучше представить себе неудобства и недостатки советского ракетного монстра, сравним его с американской ракетой Титан-2, применявшейся в середине 60-х годов (с помощью Титана-2 выводились на орбиты, например, корабли серии Джемини). Титан-2 был двухступенчатой ракетой стартовым весом около 150 тонн. Первая ступень Титана-2 имела два главных двигателя, развивавших тягу всего в 195 тонн. Эта тяга оказалась достаточной, чтобы выводить на орбиту корабли "Джемини", весившие несколько больше 3,5 тонн.
А "сверхсвязка" Королева имела, как мы уже знаем, суммарную тягу двигателей первой ступени в 500 тонн, выводя на орбиту вес, лишь на 40-45 процентов превышающий вес "Джемини". Сравните: 195 тонн тяги у "Титана" -- и 3,5 тонны полезной нагрузки; 500 тонн тяги у советской ракеты -- и 5 тонн полезной нагрузки.
Вы, конечно, уже поняли, в чем дело: громоздкая многодвигательная советская ракета очень много весила сама. Я упомянул уже, что стартовый вес "Титана" равнялся 150 тоннам. А стартовый вес "Востока", или "Восхода", или других советских космических систем до сих пор остается строго хранимым секретом -- вы не найдете его ни в одном справочнике, хотя теперь в них даются многие подробности конструкции этих систем. По моим расчетам, "монстр" Королева должен был весить на старте около 400 тонн, и львиная доля этого гигантского веса приходилась на двадцать слабых, но тяжелых двигателей, которые должны были поднимать самих себя.
Здесь чрезвычайно важно подчеркнуть, что запуском в небо такой несуразной махины Королев, Воскресенский и их ближайшие сотрудники показали себя выдающимися инженерами, способными на самые смелые и необычайные решения. Они вели тяжелое состязание с отсталой технологией страны, и в этом состязании конструкторской мысли против технологической отсталости конструкторская мысль победила.
Однако ценность творческой победы Королева станет еще более очевидной, если мы примем в расчет и другие необыкновенные трудности, которые пришлось на этой стадии преодолевать. Главная из них -- сам космический корабль.
Из американских публикаций Королев знал, что в США создается космический корабль "Меркурий", предназначенный для парашютной посадки на воду. "Меркурий" изготовлялся поэтому из легких сплавов достаточной прочности для такой посадки. Первоначально и Королев хотел пойти по этому пути. Но первый же проект такого рода был немедленно забракован Хрущевым. "Советский космический корабль должен сесть на советской территории" -такое требование выдвинул "самодержец всея Руси". Это означало, что посадка на воду исключается.
Можно себе представить, по каким причинам Хрущев не желал посадки советского космонавта в международных водах. Ведь в этом случае доступ к месту приводнения корабля-спутника был бы открыт для всех. Туда, конечно, слетелись бы западные специалисты и вся международная пресса. В то же время не было возможности запретить Королеву и его ближайшим сотрудникам отправиться "за границу" встречать космонавта. Не было возможности без открытого давления предотвратить "нежелательные контакты" Королева и других с иностранцами, пришлось бы открыть имена создателей космического корабля. Во всем этом Хрущев видел угрозу самому главному -- советской системе секретности, а значит и всему космическому блефу. Заметим, что до сего дня ни один советский специалист, так или иначе причастный к ракетостроению, за границу не выезжал. Допустить выезд -- значило создать опаснейший прецедент. "Нет" -- сказал Хрущев.
У меня есть сведения частного порядка, что прежде, чем сказать свое "нет", Хрущев консультировался с Чаломеем, которого, как мы уже знаем, ценил и уважал. А Чаломей, ясное дело, высказался против: ведь корабль должен был запустить не он, а Королев. Чаломей и так помирал от зависти -- тем более, что постановлением правительства его и Янгеля обязали помогать Королеву в разработке отдельных узлов проекта. А тут еще сознание того, что в случае успеха соперники, так сказать, выйдут на мировую арену. Конечно, нет! Разумеется, свое мнение Чаломей мотивировал "патриотическими" соображениями, а против таких соображений в Советском Союзе возражать крайне опасно. И Королев предпочел не возражать.
Он приступил к разработке космического корабля с капсулой, возвращаемой на сушу. И сразу же увидел главную беду -- большой вес такой конструкции. В самом деле, прочность аппарата, парашютируемого на сушу, должна была быть куда выше, чем приводняемой капсулы. Это само по себе увеличивало вес, но надо учесть еще и то, что скорость приземления требовалось сделать минимальной -- стало быть, предстояло снабдить капсулу очень мощной парашютной системой. Это опять же увеличивало и объем и вес. Снова замкнутый круг...
Силой своего инженерного гения Королев разорвал и этот круг! Он придумал, что космонавт должен перед приземлением катапультироваться из кабины и приземляться на своем парашюте. Тогда скорость снижения пустого корабля может быть гораздо выше, и его парашютная система -- меньше и легче.
Кроме того, Королев перенес все приборы и системы, не участвующие в возвращении капсулы на землю, за пределы самой капсулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49