Борис. Понятно.
Мякишев (вздох). Ну тебя, Боря. Ты и в детстве такой был: тебя посадишь – ты сидишь, положишь – ты лежишь.
Борис. В семье не без урода. Зато ты активный.
Мякишев. Я нормальный. Нормальный.
Борис. Активный. Нормы тоже меняются.

У Мякишева – вопрос.

Что вчера было нормально – сегодня исключительно. Может, нормальный как раз я. Сегодня.
Мякишев. А я – ненормальный? Спасибо. (Отходит.) Я нормальный. (Ане.) Ну как?
Аня. Что? (Вспомнив о шапке.) Прекрасно. Видишь? Ей мала, а мне как раз. Хорошенькая я?

Он видит, что она чуть не плачет.

Я зимой… буду ее надевать и каждый раз тебя вспоминать.

Борис незаметно выходит.

Мякишев. Скорей бы зима!.. Ну? Что ты опять?.. (Вытирает ей слезы.) Эх, свояченица!..
Аня. Все аб-на-ка-вен-на. Как всегда. Аня – на «Соколе», Витя – на Кутузовском. У них-с – биллиард в половине десятого, мы-с – у голубого экрана… А в полпервого звонок: «Может, заедешь? Бери такси, я тебя выкуплю». Он меня выкупит! Интересно! Моя такса – трешник, от «Сокола» до Кутузовского, если через Беговую.
Мякишев. И ты едешь.
Аня. А если не поехать, будут звонки до утра, выяснение отношений. У них-с ведь как? Впустить страшно, а отпустить еще страшней. (Вздыхает.) Но больше этого не будет.
Мякишев. Дыши глубже, Анюта.
Аня. Должен же быть урок…
Мякишев. Брось, он ведь тебя тоже… Ты скажи мне лучше…
Аня. Все боится связать себя, как бы кто его свободу не отнял.
Мякишев. Скажи, Зойка не очень на меня?
Аня. А если б не я, давно уж с тоски удавился. (Терзает шапку.) Ну что ты казнишься? Ты все сделал как человек.
Мякишев. Я боюсь – она молчит, молчит, а потом…
Аня. Как будто ты Зою не знаешь! По-моему, как ты – так и она… Интересно, вот вы два друга, сто лет, а будто два полюса… Фу, черт, порвала шапку!.. Извини, Мякишев, я зашью.
Мякишев. Полюсов и должно быть два. Так задумано. Плюс и минус.
Аня. Что? Гениально! А то вертеться не будет?!
Мякишев. Ну!

Смеются. Теперь она чмокает его в щеку. Входит Зоя, запарилась.

Зоя. Все целуетесь? Соскучились? Ань, иди помоги мне немножко. (Мужу.) Можешь мыться… Коробочку мою с нитками-иголками не видели?..
Мякишев. Слава богу, освободили! (Задержав Зою.) Зой!
Зоя. Что? Вчера здесь стояла коробка…
Мякишев. Ну не надо так, Зоя…
3оя. А что я? Я, по-твоему…
Мякишев. Нет, если ты не хочешь… Понимаешь, я ведь…
Зоя. Разве я что-нибудь сказала? Привез – значит, так надо.
Мякишев. Ну ты странно… Ань! Ну скажи ей. Мужа больше месяца не было дома, а ты…
Зоя. Муж еще бы табор цыганский привел…

Мякишев обнимает ее.

Пусти, Володя, я и так мокрая…
Мякишев. У нас все равно каждое лето… приезжают, уезжают… Пусть девочка…
Аня и Зоя (хором). …поживет, Москву посмотрит!..

Смеются. Аня и Зоя выходят. Мякишев приободрился. Вбегает Сережа, мальчик не старше тринадцати лет.

Сережа. Пап, пап! Ты здесь? Все есть, пап! И ласки и маски! Тьфу! И ласты и масты… нет! Полная витрина! Маски!..
Мякишев. Ласки!
Сережа. Ласты!
Мякишев. Масты! (Притягивает и целует Сережу.) Ты же не на море, а на речку едешь! Масты ему! Колбасты! Ты хоть соскучился?
Сережа. Пусти, папка! Соскучился. На речке тоже можно. Купишь?
Мякишев. Да куплю, куплю.
Сережа. Давай деньги.
Мякишев. Видали? Сегодня закрыто!
Сережа. Все равно. А то ж истратите, я вас знаю!
Мякишев. У мамы возьмем!
Сережа. Мама сама у Ани все время: дай десяточку, дай десяточку!..
Мякишев (достает десятку). Последняя.
Сережа. Давай. Целей будет.
Мякишев. Эй, эй! Сдачу – до копеечки!
Сережа. Какая там сдача, еще не хватит!.. (Поет.) Маски, ласты! Ласки, масты!
Мякишев. Стой! Эй! Слушай-ка, я тебе насчет…
Сережа. Про нее?
Мякишев. Да. Про Олю… Понимаешь…
Сережа. Она у нас всегда будет жить?
Мякишев. Почему? Нет, но пока… раз уж так получилось… надо, чтобы ей у нас было хорошо, понятно?.. Она в Москве никогда не бывала… Она ведь выросла на севере, в маленьком поселке… Например, она мороженого сроду не ела…
Сережа. Как это?
Мякишев. Вот так. Бывает. Такая житуха была у человека… Вы поняли?
Сережа. Поняли.
Мякишев. Спасибо.

Входит Сима, за ней – Борис.

Сима (смеется). С ума съехал! Как дам по очкам-то! (Мякишеву.) Еще не развелся, а уж гляди-ка!.. Иди ко мне в ванную, Володя, чего ты маешься?..
Мякишев. Спасибо, Сим. Они уже выходят.
Сережа (Борису). Что ж ты? Обещал, обещал…
Борис. Принесу. Я забываю.
Сережа. Эх ты, дядя! (Смеется, убегает.)
Сима. Он все забывает, все! Ах ты, сладкий мой! Да я ж тебя пополам могу разорвать! (У телевизора.) О! А народ все идет! Сколько ж у нас народу в Москве сделалось – мильёны! Я когда на фабрику пришла, шесть лет назад, у нас один корпус стоял, два цеха, а теперь четыре, да пятый строют… А всех напои, накорми!..
Борис (усмехается, курит). Одни женщины.
Сима. Ну! Бабы да девчата, бабье царство… Посмеиваешься? Иди-ка к нам работать. Ты электрик, нам требуются.
Мякишев. Правильно, а то он все места не найдет, двадцать пять стукнуло.
Борис. Была бы шея…
Сима. Ой, шея! Это у тебя-то шея? (Берет его за горло.) Как у куренка!
Борис. Задушишь!
Сима. И задушу. И задушу!.. Ишь какой! Очкарик!
Борис (тихо). Ну, берешь меня? Я внесу восемь рэ.
Сима (тоже тихо). Прими руки, ты!

Шум, смех. Появляется Горелов, за ним – Аня, тетя Соня, Сережа.
Горелов входит в комнату спиной, вприсядку, ведя за передние лапы перед собой собачку.

Горелов (поет).

Тирлим-бом, тирлим-бом,
Мы частушечку споем…
На Савеловском вокзале
Два подкидыша лежали,
Одному лет сорок восемь,
А другому пятьдесят!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17