Она, встав, пропустила и полтавчанин на полусогнутых рванул в конец автобуса. Складки его животика тряслись не от быстрой ходьбы, а от разрывающего всё его тело утробного смеха. Сквозь него многим удалось расслышать несколько слов:
– Какой анекдот! Жизнь… это! Ха-ха-ха-ха!
Пассажиры развеселились ещё больше, а девушка, гневно глянув в мою сторону, не выдержала, и я услышал от неё первое слово:
– Клоун!
Но я молниеносно отбил её обвинение, обернувшись на вламывающегося в туалет «председателя»:
– А что? Очень даже может быть! – потом снова повернувшись к ней: – Вам видней, вы к нему всех ближе сидите!
Она вообще задохнулась от возмущения и лицо её пошло уже белыми пятнами. Пытаясь разрядить возникшее напряжение, я, как можно непринуждённее, произнёс:
– Я тоже считаю, что нам уже давно пора познакомиться. Разрешите представиться: Андре. А как вас зовут?
Она взглянула на меня с нескрываемым превосходством и выпалила:
– С клоунами не знакомлюсь!
Мне ничего не оставалось сделать, как, вылупив глаза, удивиться:
– Какое странное и длинное имя: «Склоунаминезнакомлюсь»… Она прекрасно всё поняла и зло прошипела:
– Ваши уста недостойны даже произносить моё имя!
– Ну, это вы зря! – внутри меня боролись две сущности и наглый авантюрист, всегда прущий напропалую, побеждал скромного и рассудительного реалиста-перестраховщика. Поэтому я решил продолжать почти проигранный бой, пусть даже всё закончится скандалом и меня вышвырнут из автобуса. И я продолжил:
– Я ведь по своей натуре добрейший и положительнейший человек. И по многолетним наблюдениям учёных имею некую ауру миротворчества, успокоения и радости. Даже простое повторение мною несколько раз имени выбранного человека, могут изменить судьбу оного к лучшему и, к тому же, помочь выздороветь при некоторых трудноизлечимых болезнях и нервных расстройствах.
Девушка с убийственным видом закатила глаза и, с полнейшим сарказмом, спросила:
– Да вы хоть понимаете, какую чушь несёте?!
– Недавно, например, – я совершенно проигнорировал её недоброжелательный вопрос. – Был проведен очередной эксперимент при моём участии. В большой комнате были собраны несколько самых буйных шизофреников, которых ранее невозможно было утихомирить даже самыми сильными лекарствами. И всего за час, моего с ними общения, был достигнут поразительный эффект: больные находились в спокойном состоянии ещё трое суток после этого и, заметьте без применения медицинских препаратов!
– Я себе представляю! – моя попутчица грустно закивала головой и даже вздрогнула поёжившись. – Чего за час они, бедненькие, натерпелись! А потом ещё трое суток (!) не могли прийти в себя или, попросту говоря, впали в каталепсию. Как вообще могли пойти врачи на такой бесчеловечный опыт?
Внутренне – от всей души я ей зааплодировал, но внешне – сделал вид, что обиделся:
– Ну, зачем вы так? Выводы очень авторитетных медиков были весьма лестны и положительны.
– А обслуживающий медперсонал был в той большой комнате? – неожиданно спросила она.
– В этом не было необходимости! – последовал мой гордый ответ.
– Я так и предполагала! – с сожалением вздохнула девушка. – Наверняка даже санитары взбесились бы.
– Отчего это вдруг?
– Да только от одного вашего присутствия! – она произнесла это сквозь сжатые зубы, с едкостью выделяя каждое слово. – За то время, что я вас вижу, у меня, вполне здорового человека, появилось полное понимание кровожадных маньяков, которые кромсают свои жертвы ножами, топорами и ещё бог знает чем, мстя им, скорей всего, за нудотную надоедливость и тупоумие.
– Точно! Как похоже! – обрадовано затараторил я, хлопнув себя ладонью по лбу. – Я вспомнил! Точно такую же фразу говорила героиня последнего приключенческого сериала «Человек с улицы».
Она ошарашено замотала головой, прикрыв глаза, и я пояснил:
– Ну, в последней, пятой серии под названием «Снова на улицу!» Вы и голосом и интонацией и даже выражением лица очень удачно скопировали актрису, играющею роль соседки.
Она опять грустно вздохнула и стала рассматривать меня так, как обычно женщины смотрят на гору грязного белья, в которой копошатся мыши. Потом чуть нагнулась над проходом ко мне и спросила:
– Вас, наверное, невозможно обидеть?
– Да уж! – я скромно опустил ресницы. – Почти …
– Бога ради! – она оживилась и на её лице появилось умоляющее выражение. – Скажите как?!
– Ну… не знаю даже…. – засомневался я. – Стоит ли такие вещи рассказывать незнакомой женщине.
– Стоит, стоит голубчик! – стала убеждать она. – Будь добр, расскажи! Ты ведь сам говорил: нет тебя добрее….
– Ну, разве что…. – пришлось согласиться мне с явной неохотой. – Обидеть меня можно только в одном случае…. – я сделал многозначительную паузу и продолжил, чуть ли не шёпотом: – Это когда женщина будет со мной заниматься любовью и не подарит при этом, и ни до, и ни после, ни одного поцелуя…
Она возмущённо отпрянула от меня, и шумно выдохнув, громко протянула:
– Какое хамьё! Ка-акое хаамьё! М-м-м!
Мне оставалось только закивать головой и утвердительно поддакнуть:
– Да, да! Как ни прискорбно, но, увы! Встречаются в этом прекрасном и любвеобильном мире и такие вот женщины, в которых живёт только инстинкт самки и нет даже малейшей тяги к чему-нибудь светлому и прекрасному.
– Боже ж, ты мой боже! – она повернулась ко мне, глядя расширенными от очумения глазами. А мне, уже было всё равно. Самодовольно поправив воротничок моей рубашки, я радостно улыбнулся, и гордо произнёс, соглашаясь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10