– Я хочу поговорить о революции.
Он повернул ко мне голову и приподнял брови:
– О чем?
– О революции. Восстание крестьян. Насилие на улицах.
– Что тебя интересует?
– Может ли это случиться?
– Несомненно. Такое не раз бывало в прошлом.
– Удачно?
– Тут все зависит от того, что считать успехом. Случалось, что крестьяне убивали своего правителя. Во время Войны Баронов был случай, когда целое графство – кажется, Лонграсе – превратилось…
– Я говорю о длительном успехе. Могут ли крестьяне не только захватить власть, но и долго ее удерживать?
– В Империи?
– Да.
– Исключено. Только в том случае, когда настанет Цикл Теклы, а до тех пор еще несколько тысяч лет. Мы оба будем благополучно мертвы.
– Ты совершенно уверен?
– В том, что мы умрем?
– Нет, в том, что они не могут добиться успеха?
– Я уверен. А почему ты спрашиваешь?
– Коти связалась с группой революционеров.
– Ах да. Сетра говорила мне несколько недель назад.
– Сетра? Откуда ей знать?
– Она же Сетра.
– Что она сказала?
Маролан помолчал, глядя в потолок. Казалось, он вспоминает.
– По правде говоря, очень немного. У меня создалось впечатление, что она встревожена, но я не знаю почему.
– Возможно, мне стоит с ней поговорить.
– Возможно. Она придет чуть позже, чтобы поговорить о войне.
Я нахмурился:
– О какой войне?
– Ну, пока войны еще нет. Но ты же слышал новости.
– Нет, – с сомнением ответил я. – Что за новости?
– Имперское грузовое судно «Песнь Облаков» было протаранено и затоплено кораблем с Гринери.
– Гринери, – пробормотал я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Вот, значит, как.

УРОК СЕДЬМОЙ. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ВОПРОСЫ I

Маролан, Алира и я завтракали в уютной гостиной с дверью на балкон, с которого видна земля, находящаяся в миле под нами. Повара Маролана приготовили холодный утиный суп с корицей, охлажденные фрукты в ассортименте, кетну с тимьяном и медом, множество зеленых овощей с имбирем и чесноком, а также вафли и землянику в глазури. Как всегда, на столе стояло сразу несколько сортов вин – повара избегали подавать к каждому блюду свое вино. Я пил сухое белое с побережья Тан и не расставался с ним до конца трапезы, сделав исключение только для десерта, после чего переключился на напиток, который мой дед называет сливовым бренди, а драгейриане именуют сливовым вином.
Говорили о войне. Глаза Алиры возбужденно блестели, когда она рассуждала о высадке армии на Гринери, в то время как Маролан неторопливо рассматривал проблемы подготовки флота к плаванию. А я пытался понять, почему события приняли такой оборот. Алира несколько раз решительно отмахивалась от моего вопроса, но наконец заявила:
– Как мы можем знать, почему они решили начать военные действия?
– А разве нет никакой связи между Империей и островом?
– Может быть, и есть, – вмешался Маролан, – но нам о ней ничего не известно.
– Вы можете спросить Норатар…
– Зачем? – спросила Алира. – Она скажет нам все, что сможет, как только сможет.
Я свирепо взглянул на свою утку и залпом осушил бокал. Обычно я не пью вино залпом, предпочитаю делать не более двух-трех небольших глотков. Алира, державшая свой бокал за ножку так, словно в руку ей попала хрупкая птичка – двумя пальцами, – пила вино маленькими глотками, как настоящая леди. Однако во время какой-нибудь военной кампании, как мне не раз доводилось видеть, она поглощала его не хуже любого драконлорда. Маролан всегда держал бокал за верхнюю часть, точно стакан, и делал долгие, медленные глотки, не сводя глаз с собеседника. Сейчас он смотрел на меня.
Маролан опустил бокал, наполненный густой темно-красной жидкостью, и сказал:
– Почему тебя это так занимает?
Алира фыркнула, прежде чем я успел открыть рот.
– А как ты сам думаешь, кузен? Он был на Гринери, и на него устроили настоящую охоту. Теперь Влад хочет знать, не явился ли он причиной конфликта. Мне непонятно, с какой стати он так волнуется, но причина именно в этом.
Я пожал плечами. Маролан задумчиво кивнул:
– Что ты там делал?
– Ничего такого, о чем мог бы рассказать.
– Вероятно, он кого-то там убил, – заявила Алира.
– Ты убил настолько важную персону, что Гринери рассердился на Империю?
– Давайте сменим тему разговора, – предложил я.
– Как хочешь, – сказал Маролан.
Имбирь и корица определяли вкус и аромат всей трапезы. Лойош сидел на моем левом плече и, как обычно, получал лакомые кусочки. Он пришел к выводу, что повар положил в овощи слишком много имбиря. Я сказал, что, во-первых, имбиря не бывает слишком много, а во-вторых, джареги не едят овощей. Лойош сравнивал джарегов, живущих на воле, и джарегов цивилизованных, когда одна из служанок Маролана вошла в гостиную и объявила:
– Сетра Лавоуд.
Мы все встали. Сетра вошла, слегка поклонилась и села между Алирой и мной. Она всегда предпочитала, чтобы о ней объявляли без всяких титулов, что до определенной степени является причиной ее мистического обаяния, хотя я не знал, насколько ее желание искренне. Вам еще не приходилось ее встречать, поэтому представьте себе высокую драгейрианку в черной блузе с широкими пышными рукавами, собранными у запястий, черных брюках, заправленных в высокие черные сапоги, с серебряной цепью, на которой висит кулон с изображением головы дракона с двумя желтыми самоцветами вместо глаз, и длинными серебристыми сережками в ушах, вспыхивающими, когда Сетра двигается.
У нее высокие, заостренные скулы драконлорда и безукоризненная линия волос тсера. А еще темные миндалевидные глаза с чуть приподнятыми вверх уголками, как у тсера, – всякий, кто рисковал в них заглянуть, мог затеряться в тысячах лет бесконечных воспоминаний Сетры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69