Команда телевизионщиков дежурила на улице. Женщина в стильном плаще, подпоясанном ремнем, сделав серьезное лицо, "вела репортаж с места событий" – вечером мы увидим ее в новостях.Билл Больц, прокурор штата, только что прибыл на место происшествия. Он неловко вылезал из машины, пряча от камер заспанное лицо. "Чего пристали? – говорил Больц всем своим видом. – Я сам только приехал, что я могу знать?" Интересно, кто ему сообщил – не Марино ли? Копы маялись от безделья – одни шарили прожекторами по окнам дома Петерсенов, другие вылезли из машин и травили анекдоты. Больц застегнул кожаную куртку и поспешил к дому. Наши глаза встретились, и он торопливо кивнул.Шеф полиции и майор, оба бледные, давали интервью Эбби Тернбулл прямо из машины. Эбби приходилось задавать вопросы через окно. Едва мы вышли за ворота, как Эбби забыла про шефа полиции и метнулась к нам.Марино отразил атаку сухим "Без комментариев" – Эбби, дескать, не дура, пускай придумает что-нибудь сама, ей за это деньги платят.Детектив шагал широко, и мне было даже уютно в его тени.– Нет, ну не западло ли? – возмущался он, хлопая себя по карманам в поисках сигарет. – Дурдом.Дождь приятно холодил лицо. Марино придержал дверцу автомобиля. Я включила зажигание. Он наклонился ко мне и ухмыльнулся:– Осторожней на дороге, док. Глава 2 Белый циферблат, как полная луна, висел над темным куполом вокзала, железной дорогой и эстакадой. Огромные ажурные стрелки остановились лет сто назад, одновременно с последним пассажирским поездом – на дальней окраине Ричмонда, у морга, всегда было 12:17.Здесь будто остановилось само время. Никто не жил в этом районе – все дома запланировали под снос. День и ночь грохотали машины и поезда; я привыкла к грохоту, как привыкают к шуму моря. Вокруг простирались загаженные пустыри и не наблюдалось ни единого фонаря. Добрые люди сюда не заходили, разве что случайно проезжали мимо.Белый циферблат следил за мной, пока я подъезжала к моргу, – следил совсем как белое лицо из моего сна.Пахло сырым железом. Я припарковалась у свежеоштукатуренного здания морга – последние два года я бывала здесь каждый день. У морга уже стоял серый "плимут" Нейлза Вандера, специалиста по дактилоскопии, – Нейлз, как и я, ездил на служебной машине. Я позвонила ему сразу после того, как мне позвонил Марино. Из-за последних убийств нас, криминалистов, вытаскивали из дома в любое время дня и ночи, но Вандер в отличие от меня, получив информацию об очередном удушении, должен был ехать прямо в морг. Сейчас он находился в рентген-кабинете – очевидно, налаживал лазер.Свет из окна лился на асфальтированную дорогу. Подъехала "скорая", из нее вылезли двое санитаров с носилками. Скучать не приходилось и по ночам – всех, кто умер насильственной смертью, или внезапно, или в той или иной степени подозрительно, отправляли к нам, не дожидаясь, когда наступит утро или кончатся выходные.Санитары явно не рассчитывали увидеть меня в такую рань. Я распахнула дверь холла.– Что это вы ни свет ни заря на работе? – поздоровался один.Другой кивнул на труп на носилках:– Самоубийство в Мекленбурге. Парень бросился под поезд. Запарились его с рельсов соскребать.– Остались от козлика рожки да ножки...Они пошли по коридору. Кровь еще капала с изуродованного тела, причем прямо на чистый пол.Отвратительный запах смерти ничем не выведешь – ни хлоркой, ни освежителями воздуха, ни открытыми окнами: я и с завязанными глазами поняла бы, что это за место. Но по утрам вонь казалась еще невыносимее, чем в остальное время суток. Санитары загнали труп в морозильник и с грохотом, только подчеркнувшим мертвую пустоту коридоров, захлопнули дверцу.Я прошла в кабинет, где Фред, охранник, прихлебывая кофе, дожидался, пока санитары зарегистрируют тело в журнале и уберутся. Фред уселся на краю стола таким образом, чтобы случайно не увидеть носилки. Он, наверное, и под дулом пистолета не пошел бы в морозильную камеру отслеживать, правильно ли обращаются с телом. Особенный ужас у нашего "стража" вызывали почему-то номерки, болтающиеся на пальцах ног у покойников.Фред бросил тоскливый взгляд на часы – до конца его смены оставались считанные минуты.– Еще одну женщину задушили, – попыталась я его подбодрить.– Боже! – воскликнул Фред. – Какой же изувер это делает! Бедняжки! – Он еще ниже опустил голову.– Ее привезут с минуты на минуту. Уж будь добр, проследи, чтобы дверь заперли и чтобы никто не имел доступа к телу. Репортеры слетятся как мухи на мед, но смотри никого на пушечный выстрел не подпускай к моргу. Понял? – Наверное, помягче надо было с ним – он такой впечатлительный, – да уж как смогла.– Так точно, мэм, – отрапортовал Фред. – Не волнуйтесь, я все сделаю.Я зажгла сигарету и стала звонить домой.После второго гудка трубку сняла заспанная Берта.– Берта, я просто проверяю, все ли в порядке.– Да, доктор Кей. Когда я вошла, Люси даже не шевельнулась. Спит как сурок.– Огромное спасибо, Берта. Просто не знаю, как вас благодарить. И еще я не знаю, когда приду.– Не волнуйтесь, доктор Кей, я вас дождусь.Берте тоже не было ни сна ни отдыха. Если меня поднимали среди ночи, я тут же звонила ей. Я дала Берте ключи и показала, как снимать дом с сигнализации. Она, видимо, прикатила сразу после моего отъезда. Я курила и думала о том, как огорчится Люси, когда утром вместо тети Кей увидит в кухне Берту.Мы с Люси собирались сегодня в Монтиселло... * * * На хирургическом столике стоял прибор, внешне похожий на микроволновку, но поменьше, с ярко-зелеными лампочками на передней панели. В кромешной тьме лаборатории он казался неким космическим объектом вроде летающей тарелки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16