В массовом обществе, где ослаблено влияние норм и традиций,
"принцип удовольствия" получает непропорционально большое значе-
ние, что и объясняет нам злосчастную популярность утопий. Прежде,
когда социальная среда была еще достаточно здоровой - поддержива-
лась нерастраченным духовным капиталом множества предшествующих
поколений, - между обещаниями утопии и реваншем реальности проле-
гала историческая дистанция. Одно-два поколения могли жить в про-
странстве утопии, не ведая того, что живут на проценты от капитала
"Отцов". Но сегодня опустошения духовно-исторической среды так ве-
лики, что она реагирует почти незамедлительно: реванш реальности
настигает утопистов в апогее их общественно-политической карьеры.
382
Именно это имеет место сегодня в постлиберальной России. Хотя
радикал-либералы все еще находятся у власти, Россия успела стать пост-
либеральной, распростившись с иллюзиями очередного прогрессистско-
го утопизма. Правящему режиму история бросает вызов, хотя ответить
на этот вызов он, по-видимому, не в состоянии: это придется делать
народу России. Новейшая история развивается по законам драмы: каж-
дая новая ее фаза представляет собой ответ на крайности и недочеты
предыдущей. И чем выраженнее были эти крайности и односторонно-
сти, тем более резким - крайним в своей инверсионной логике - будет
ответ... Традиционные общества жили в более преемственной политиче-
ской истории, потому что не знали современного нетерпения масс и
меньше соблазнялись иллюзиями. Посттрадиционный человек лишен
подобного здравомыслия и потому обречен жить между двумя крайно-
стями: "светлого будущего" и "обескураживающего будущего".
Технократически воспитанное мышление строит свои прогнозы в
основном методом экстраполяции. В какой-то мере это оправданно по
отношению к технико-экономическим процессам. Но дискурс об исто-
рии требует возврата к гуманитарному мышлению, умеющему постигать
ее по законам драмы, "вызова и ответа".
Циклы истории - это драматическое чередование крайностей, кото-
рые в объективном плане выступают как инверсионные фазы "большого
цикла", а в субъективном - как этапы политической биографии народа,
зреющего в борьбе с искушениями утопии. Применительно к современ-
ной России это можно представить как противостояние утопии европе-
изма и реальности евразийства.
Все революции в России происходили под знаком "большой утопии".
Пора, кажется, задуматься над тем, как формируется поколение, кото-
рому не жаль крушить собственное общество, культуру и традицию.
Под знаком ожидаемых "частичных улучшений" делать это невозможно.
Требуется утопия, обещающая эпохальный, миропотрясательный ска-
чок. Таким скачком на рубеже 80-90-х гг. представлялось возвращение
России в "мировую цивилизацию", а точнее - в "Большую Европу".
РОССИЯ И "ПЕРВАЯ ЕВРОПА"
Когда Россия "выходила" из состава СССР и поставила себя в поло-
жение "демократического авангарда" в постсоветском пространстве,
США обещали ей "стратегическое партнерство". Предполагалось, что
383
смена идентичности не отразится на державном статусе России: бывшая
тоталитарная сверхдержава превратится в демократическую сверхдер-
жаву, разделяющую с США все блага и преимущества, связанные с
окончанием "холодной войны".
Все акции демонтажа великой военной державы - уничтожение тан-
ков и ракет СС-20 (18), разрушение военно-промышленного комплекса,
уход из Германии и стран Восточной Европы - были осуществлены под
вексель сугубо "идейного" плана - нового мирового порядка.
Наша "западническая" интеллигенция дважды на протяжении XX в.
безоглядно расправлялась с прошлым, исходя из предположения, что
"главный враг" в собственной стране и необходимо превратить внеш-
нюю войну во внутреннюю, гражданскую ("горячую" или "холодную").
В 1917 г. армию, фронт и государство разваливали левые "западники"-
радикалы, живущие в ожидании мировой пролетарской революции на
Западе. Спустя три четверти века правые "западники"-радикалы проде-
лали то же самое в предвкушении нового мирового порядка, препятст-
вие которому они видели в собственной стране. Иллюзии "нового миро-
вого порядка" и возвращения России в "европейский дом" нашими
"партнерами" поддерживались до тех пор, пока Россия и в самом деле
на разоружалась в военном и геополитическом отношениях (лишившись
большинства союзников). После этого ей было объявлено, что до "евро-
пейского дома" она еще явно не созрела, а новый мировой порядок тре-
бует не равенства, а гегемонии демократического Запада.
Так, в течение 4-5 лет возникло необычайно острое противоречие
между "западнической" утопией правящего режима и реальностью.
По сути, это явилось не меньшим ударом для сегодняшних правящих
"западников", чем крах надежд на "мировую пролетарскую революцию"
для большевиков. Большевикам в ответ на это пришлось создавать но-
вую концепцию "строительства социализма в одной стране" и произве-
сти акцию самоочищения от утопистов "перманентной революции". Ка-
кая реакция последует теперь у наших правящих "западников"?
Одна из попыток, соответствующая "реакции отрезвления", пред-
ставлена в концепции "второй Европы". Как пишет один из разработчи-
ков этой концепции, "мы понимаем под "второй Европой" незападные
европейские или евразийские страны... Теоретически "вторая Европа" -
это второй эшелон европейского развития. Введением концепта "вторая
Европа" достигается отказ от рассмотрения проблем России и других
посткоммунистических стран только как посткоммунистических след-
ствий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186