— Но, — возразил Кадрон, — вы ведь сами говорили об этом, как о причине вашего появления во дворце.— Это был лишь предлог. При настоящем кризисе цивилизации нам необходимо присутствие своего человека одновременно в Торговом Доме и во дворце. — Голос его звенел, и он продолжал говорить, не давая Кадрону вставить слово. — Торговый Дом оружейников представляет постоянную оппозицию. Беда оппозиционных сил прошлого состояла в том, что они всеми путями старались захватить власть — слишком часто их критика была нечестной, а намерения порочными. Высший Совет должен сделать все, чтобы не допустить проявления подобных качеств у своих последователей — отныне и впредь. Пусть императрица сама разбирается с порожденным ею хаосом. Я не говорю, что она виновата в коррупции, охватившей империю, но ей пришло время взяться за наведение порядка в собственном доме. Торговый Дом оружейников останется во всех отношениях сторонним, хотя и заинтересованным наблюдателем. Он будет соответствовать наивысшему эталону и помогать тем, кому придется защищаться от деспотии во всей галактике. Производители оружия будут продолжать торговать им и оставаться вне активной политики.— Вы хотите, чтобы мы… — начал было Кадрон.— …Продолжали заниматься своим обычным делом — и не более того. А теперь, — Хедрок улыбнулся, — я очень благодарен судьбе, что она свела меня с вами, Кадрон. Пожелайте счастья бывшим членам Совета. Через час я появлюсь во дворце; никто из вас больше не получит от меня никаких вестей. Прощайте! И удачи вам.Он выключил телестат и ощутил, как старая знакомая боль наполняет душу. Ну вот, опять ему приходится уходить. Да ладно, печалиться не стоит, подумал Хедрок, преодолевая чувство одиночества, и точно в намеченный час направил свой автоплан в сторону дворца.Он уже переговорил с Иннельдой, и его сразу пропустили в покои императрицы.Встреча получилась не слишком-то радостная. Она ждала его в саду на тридцать четвертом этаже, где обычно принимала посетителей. Супруги сели под пальмой. Дул легкий ветерок, откуда-то струился мягкий рассеянный свет. Иннельда не ответила на его поцелуи, разве что покорно, как рабыня, приняла их. И он устремил на нее пристальный взгляд: она сидела прямо, подобравшись и как бы застыв — статная женщина с овальным, несколько удлиненным лицом, непроницаемым, словно каменным.Это неспроста, подумал Хедрок, что-то за этим кроется. Нужно выяснить.— Иннельда, что случилось? — спросил он, несколько отодвигаясь.Она промолчала, и Хедрок настойчиво продолжал:— Первое, что я обнаружил, когда вернулся, — принц дель Куртин, почти в буквальном смысле слова твоя правая рука, удален из дворца. Почему?От этого вопроса она, казалось, пробудилась и заговорила с оттенком былого жара в голосе.— Кузен имел неосторожность выступить с критикой моего проекта и отвергнуть его. Я не потерплю издевательства, даже со стороны тех, кого люблю.— Принц дель Куртин издевался над тобой? — изумился Хедрок. — Совсем на него не похоже.Иннельда снова промолчала. Хедрок искоса посмотрел на нее и с тем же напором сказал:— Ты ради меня отказалась от межзвездного суперлайнера, и теперь, когда мы вместе, я не вижу смысла в этом поступке.Она не произнесла ни слова, и Хедрок вдруг понял, что могла значить ее отчужденность. Неужели она узнала о нем правду? Он не успел ничего сказать, когда зазвучал ее низкий голос:— Пожалуй, единственное, что мне нужно сообщить, так это то, что у Айшеров будет наследник. У Айшеров будет наследник, — повторила она с нажимом.Откровение, касающееся ребенка, оставило его почти равнодушным. Одно несомненно — она знала.— Все понятно, — вздохнул Хедрок. — Ты ведь арестовала Гониша, не так ли?— Да, я арестовала Гониша, и ему не потребовалось информации больше той, что у него уже была. Несколько слов — и интуиция сработала.Вот оно — косвенное подтверждение.— Ну и что же ты собираешься делать?Императрица ответила отрешенным тоном:— Женщина не может любить бессмертного мужчину. Такая связь опустошит ее душу и разум. — Она продолжала, будто говорила сама с собой: — Я понимаю теперь, что никогда тебя не любила. Ты притягивал меня и отталкивал одновременно. Вместе с тем испытываю чувство гордости, ибо, пребывая в неведении, выбрала именно тебя. Это доказывает необыкновенную инстинктивную жизнеспособность нашего рода. Роберт!— Да?— А те, другие императрицы — какие у тебя были с ними отношения?Хедрок покачал головой:— Я ничего не скажу тебе. Мне нужно, чтобы ты приняла решение, не думая о них.Она засмеялась вымученным смехом:— Ты думаешь, я ревную. Я не… я совсем не такая. — И добавила, спотыкаясь на каждом слове: — Я теперь семейная женщина, которая сделает все, чтобы ее ребенок уважал и любил ее. Императрица рода Айшеров не может поступить иначе. Я не буду принуждать тебя к откровенности. — Ее зеленые глаза потемнели, и она вдруг горестно произнесла: — Мне нужно подумать. А теперь, пожалуйста, уходи.Иннельда протянула руку. Его губы почувствовали, насколько она безжизненна… В смятенном состоянии духа Хедрок вышел и направился к себе.Оказавшись в одиночестве, он вспомнил о Гонише. Через коммутатор Торгового Дома оружейников связался с ним и попросил прийти во дворец. Через час они уже сидели друг против друга.— Надо полагать, — начал Гониш, — никаких объяснений не последует…— Об этом позже, — сказал Хедрок и поинтересовался: — Что вы собираетесь делать? Вернее, что уже предприняли?— Ничего.— Вы имеете в виду…— Видите ли, я прекрасно понимаю, как известие о вашем бессмертии может подействовать на среднего человека, а то и на высокообразованного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58