— В завершении нашего совещания, братья, я хочу сказать главное! Аслан Масхадов попросил передать вам следующее: если наша акция окажется успешной, мы разработаем план другой, столь же дерзкой, но уже более грандиозной операции. Затем соберемся вновь и нанесем свой страшный удар по неверным, предателям и прочим врагам Ислама.
— Да поможет нам Аллах!
— Аллах с нами!
— Аллах Акбар!.. — раздались восторженные выкрики полевых командиров.
Направляясь после инструктажа к дожидавшимся воинам, большинство из них радостно потирало руки — наконец-то предстояло важное и прибыльное дело! За участие в ночном налете на объекты Ингушетии каждому подразделению полагалось крупное денежное вознаграждение.
До назначенного времени выхода оставалось не более получаса. Кто-то решил перекусить, кто-то чистил, проверял и заряжал оружие, а в расположении одного из отрядов пара голосов затянула песню на музыку Юрия Шевчука. Кажется, первоначально в исполнении автора она называлась «Что такое осень»…
Что такое Грозный? Это камни,
Плачущие камни под ногами!
Грозный, ты напомнил душе о самом главном —
Что свобода все же будет с нами!..
Грозный, ты напомнил душе о самом главном —
Что свобода все же будет с нами!..
И тут же с десятки других голосов со всех концов обширной поляны дружно подхватил припев:
Город Грозный вечно во мгле,
Триста лет ты был в кабале!
Знаю точно — солнце взойдет,
Свобода в Чечню к нам придет!..

Глава третья
Санкт-Петербург
Полтора года назад Георгий Павлович Извольский уволился в запас из прославленного «Шторма» с должности заместителя командира и в звании подполковника. В какой-то момент ветеран спецназа совершенно отчетливо понял: вдоволь уж набегался по чеченским горам и лесам; хлебнул лишений и невзгод; навоевался с риском для собственной жизни. Хотя, вроде бы и возраст был к тому времени не запредельный — тридцать восемь, и можно было еще покорячиться ради увеличения размера пенсии. Да почему-то не захотел… Ведь арифметика тут была проста до абсурда: вернулся из трехмесячной командировки — будьте любезны, запишите их в послужной стаж, помножив на три. А привезли обратно в цинковой домовине — так кому она нужна эта выслуга!..
Вот и сочинил сотрудник «Шторма» рапорт, исходя из вышеописанных расчетов.
Женушка с взрослой дочерью, конечно же, данный шаг не одобрили — привыкли к хорошим деньгам, причитавшимся офицеру-спецназовцу после участия в боевых действиях. Еще бы! Командировочные, немалый оклад, пайковые, боевые… По нынешним меркам набиралась вполне приличная сумма. Однако ж Галочка — когда-то милая, обаятельная и скромная девушка, а ныне потолстевшая и напрочь растерявшая былой шарм бабища, никогда жить экономно не умела и заработанные мужем средства расходовала моментально. Едва в доме появлялись деньги, она уходила в глубочайшее раздумье, а затем исподволь начинала зудеть:
— Ты знаешь, дорогуша, наш старый диван в зале так невыносимо скрипит. Словно вот-вот развалится!.. Я вот о чем подумала: не купить ли нам новую мягкую мебель?..
Жорж — как называли Георгия родственники и особо близкие друзья, слушал это нытье день, два, три… Потом заглядывал в ящик «горки», где издавна хранились семейные сбережения, обнаруживал эти сбережения изрядно подтаявшими благодаря стараниям единственной дочери, которой извечно требовались обновы: новомодное нижнее белье, джинсы, блузочки, обувь — по двенадцать пар на каждый сезон… И, махнув рукой, соглашался. Буквально через пару часов в квартиру с шумом вваливались грузчики, спецы по сборке, и к вечеру счастливая Галина с дочуркой опробовали приобретение раздавшимися от малоподвижной жизни задницами.
А средства на мирное прожитье бесследно испарялись…
Вслед за новой покупкой жена объявляла «режим строжайшей экономии», но терпежу у самой же Галочки хватало ровно на неделю — лишь миновал этот заветный срок, бабы осаждали главу семейства вопросами и намеками: когда же он сызнова соизволит отправиться «на заработки»?
И Жорж, понурив голову, плелся к командиру «Шторма»…
— Помилуй, Палыч!.. Ты же совсем недавно вернулся! — искренне удивлялся тот. — Верно, и отоспаться-то, как следует не успел — вон какие синяки под глазами!..
— Да чего уж… отоспался, — отворачиваясь, смущался подполковник. — Привычнее там. Записывай в группу…
И опять ехал руководить какой-нибудь лихой операцией, подставляя седеющую головушку под пули…
Твердое решение Извольского демобилизоваться стало для женской половины семейства сродни шоку — во-первых, Георгий Павлович начал понемногу прикладываться к спиртному, а во-вторых, его пенсии теткам катастрофически не хватало, равно как и ума с деловитой хваткой для собственного устройства на высокооплачиваемую работу.
Тут-то и помог один стародавний знакомец, предложив военному пенсионеру блатную должность «директора» городской свалки…
Сие «директорство» заключалось в руководстве несметной толпой бомжей, промышлявших на обширной территории мусорного могильника в поисках цветного металла, бутылок и прочего оказавшегося здесь хлама, способного обратиться в деньги. Бездомный люд делал ежедневные «пожертвования» в кассу, свято хранимую Жоржем и, получал разрешение копаться в отходах от рассвета до заката. Раз в неделю за кассой приезжали какие-то мутные братки на «Вольво», оставляя старшему «бомжу» вполне приличную сумму равную пяти процентам. Иногда недельная зарплата «главы» могильника достигала пятисот долларов…
В сущности он был доволен новой работой — самому в гнилье рыться не приходилось;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88