Камнепад прекратился. Трент стряхнул с Рама солому и перетащил его к подножию скалы в трех метрах от камина. Дело должно было выглядеть так, будто он сорвался вниз. Трент связал его заново таким образом, что его левая рука лежала на груди, а правая была заломлена за спину. Рам весь дрожал и умоляюще смотрел на Трента. Трент похлопал его по плечу:
– Успокойся, парень. Все будет хорошо. Подъем был несложен, хотя ему мешала поврежденная рука. Теперь он хорошо знал, что ему надо делать. Когда Трент работал в спецслужбе, то проделывал такие трюки не задумываясь. Но теперь он действовал самостоятельно. С тех пор как Трент включил радиомаяк, погибло множество людей. Его не мучила совесть из-за пиратов – это был их профессиональный риск. Он думал об их семьях, и эти смерти действительно заставляли его испытывать угрызения совести. Эпизоды с ямой-ловушкой и змеиным укусом представляли собой ситуации типа «либо я, либо ты». С этим человеком наверху совершенно иная ситуация. Трент был охотником, и он вновь почувствовал знакомое ощущение внутренней опустошенности, какое приходило к нему каждый раз – страх перед тем, что необходимо совершить.
В свете вулкана находить опору для рук было нетрудно. Ряд последовавших один за другим негромких взрывов напоминал ему выстрелы батареи 88-миллиметровых гаубиц. Вуф! Вуф! – рвались снаряды, одна из пушек каждый раз опережала другие и нарушала ритм заградительного огня. Иногда он находился по эту сторону, нередко случалось, и по ту. Несколько раз, когда огонь прикрывал его выход на здание или возвращение обратно, снаряды рвались вокруг, и он, проклиная все на свете, прижимался к земле и грозился убить этого проклятого неуча – командира батареи. Самое противное – когда тебя может прихлопнуть так называемое дружественное огневое прикрытие.
Здесь, наверху, в воздухе преобладал запах серы, а не порохового дыма. Поверхность скалы представляла собой рыхлую смесь глины и вулканической пемзы, тонким слоем покрывавшую основную известковую породу. Земля пахла чистотой и свежестью, слегка отдавала сыростью. В этом густом аромате ощущался запах смолы низкорослых деревьев, сумевших кое-где пустить корни в трещинах скалы.
Когда до конца камина оставалось метров пять, он увидел на краю стены разлом породы. Повыше разлома на противоположной стенке камина росло дерево, по-видимому, крепко сидевшее в земле. У Трента оставалось еще метра три веревки. Он сделал на одном ее конце петлю-стремя, а другой конец привязал к стволу дерева возле самых корней. Теперь можно было встать ногой в стремя. Он ощупал скальную стену в поисках трещины, нашел небольшую и засунул в нее кончик лезвия мачете. В конце концов ему удалось затолкать клинок в скалу сантиметров на пятнадцать. Для нормального скального крюка скалолаза этого было бы вполне достаточно. Но мачете, торчащее из скалы сантиметров на пятьдесят, выглядело очень ненадежно, может быть, гораздо менее надежно, чем было на самом деле.
Выдернув мачете из щели, он втиснул лезвие в разлом скалы на краю камина и расшатал каменную глыбу. То-то будет забавно, если лезвие сломается, подумал он. Верная смерть…
Эта каменная глыба треугольного сечения весила около пятидесяти килограммов. Трент выждал, когда стало потише, и сильно нажал на рукоять мачете, одновременно громко вскрикнув. Огромный кусок породы вывалился и рухнул вниз. До подножия скалы было метров пятнадцать. Пролетев полпути, глыба ударилась о выступ, отлетела рикошетом и, упав, разлетелась вдребезги неподалеку от филиппинца, которого Трент, связав, уложил у подножия скалы.
А Трент тем временем приступил к действию. Он снова втиснул мачете в щель и завязал веревку на его рукояти. Вставив ногу в стремя, он развернулся, держась левой рукой за веревку. Дерево выдержало тяжесть, и он наступил на мачете.
И вдруг его охватил неудержимый страх – дерево начало двигаться. Может, просто ослаб один из узлов? Он старался смотреть наверх, а не вниз. Вниз стоило бы смотреть только в том случае, если бы он начал падать. Трент представил себя на месте солдата – на скале. Очевидно, сначала он сообщит по радио, что кто-то находился в камине и, похоже, уже свалился вниз. Ортега, конечно, спросит – кто же именно? Но узнать это не так просто. Солдат, разумеется, не захочет высовываться в камин – он знает, что там его ждет неминуемая пуля.

***

Солдата звали Эрнесто Луис. Ему было двадцать три года. Он ушел с первого курса колледжа – не из-за лени, не из-за отсутствия способностей, а потому что являлся старшим в семье, где было еще семеро детей, и если бы они жили только на заработок отца, вся семья влачила бы полуголодное существование.
Эрнесто слышал, как кто-то карабкается наверх, и думал только о вознаграждении, дожидаясь, когда Трент выберется на вершину камина. И вдруг он услышал какой-то шум и крик, а затем – грохот упавших камней. Эрнесто надеялся, что человек, который взбирался по скале, сорвался вниз, но он не собирался идти на ненужный риск. С другой стороны, ему вовсе не хотелось ни с кем делиться вознаграждением, а делиться пришлось бы, если бы он попросил прислать помощь.
Эрнесто привязал к палке фонарик и подкрался к краю скалы. Потом высунул конец палки с фонарем и стал считать до десяти. Тишина. Он осторожно посмотрел вниз. На земле, слева от дна камина, лежал лицом вниз человек в шортах и майке. Одна рука у него была как-то неестественно завернута за спину, вероятно, сломана при падении, другая, согнутая под острым углом, лежала на груди. Трент, связывая филиппинца, рассчитывал представить дело так, будто это он сам свалился с обрыва и сломал обе руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100