– Пустит она по миру и Грымзина, и «ГРЫМЗЕКС», – пробурчал Ерофеев, тщательно собирая соус кусочками хлеба. – Верно говорят – женщина способна сделать мужчину миллионером, но лишь в том случае, если был он миллиардером. Нет, все-таки пора переводить сбережения в Швейцарию.
– Грешно ее осуждать, – покачал головой Серапионыч. – После того как у них пропала дочь, Лидия Владимировна ищет забвения в сиюминутных радостях жизни, а сам Грымзин превратился в ходячий калькулятор. А знали бы вы их раньше, лет эдак пятнадцать назад...
Тут в зале появился некий господин в потертом костюме и с огромной сумкой, из которой торчали чулки, рейтузы и дамские лифчики. Из кармана пиджака у него виднелись мятые листы с отпечатанными на пишмашинке стихотворными строчками. То был ни кто иной как один из ведущих поэтов Кислоярска Владислав Щербина.
– О, как я рад, что всех вас вижу! – воскликнул поэт, приземляясь вместе с сумкой возле столика. – Господин Ерофеев, у меня к вам выгодное деловое предложение.
– Ну-ну? – заинтересовался Ерофеев, доставая из внутреннего кармана калькулятор.
– Давайте объединим наши усилия. Ваши туристы ездят в Грецию порожняком, так будем нагружать их моими рейтузами. Пускай торгуют на базаре – и им выгода, и нам с вами.
– Ага, а то в Греции ваших рейтуз не видели.
– Ну, не хотите рейтузы, давайте гробы. У меня тут приятель имеется, гробовщик и художник-любитель, он сколачивает гробы и расписывает их под Гжель. Да ваша Греция просто ахнет, когда их увидит!
– Увольте меня и от ваших гробов, и от ваших рейтузов, – решительно отказался Ерофеев.
– А хотите, я напишу для вашей фирмы рекламные стишки? – не сдавался поэт. – «Я видел Афины воочию, Афины видали меня»...
– Видали-видали, – перебил его Ерофеев, – в гробу они вас видали и в белых рейтузах!
– Доктор, а вам рейтузы не нужны? – переключился поэт на Серапионыча.
– Зачем? – оторвался от газеты доктор.
– Покойников обряжать, – не смутился Щербина.
– Да уж, мои покойнички будут очень рады, – неопределенно покачал головой Серапионыч.
– А не купите ли сборничек моих стихов? – Щербина полез в сумку и извлек из-под рейтуз самодельную брошюрку. – Вот послушайте. – И поэт заунывным голосом завел:

– Луна на небе в самости своей
Надзвездный мир лучами озаряет,
И Млечный Путь в рейтузах прежних дней
Всемирною Душой кругом сияет...

– В самый раз, – похвалил доктор. – Если я начну читать ваши стихи у себя в морге, то все пациенты вмиг разбегутся.
А Щербина тем временем залез в один из чулков и, вынув оттуда замусоленную десятидолларовую банкноту, торжественно вручил ее Дубову:
– Ну вот, наконец-то возвращаю вам свой долг!
– А я уж и не надеялся его получить, – обрадовался Василий. -Неужели на рейтузах заработали?
– Да разве на рейтузах заработаешь! – горестно махнул рукой поэт. -Кому в наше время нужны рейтузы, не говоря уже о стихах! Нет, я продал портативный газосварочный аппарат. Выручил немного деньжат и первым делом пошел долги отдавать. И даже стихи по этому случаю написал. Вот, послушайте:

Как лещ, порвав тугую леску,
Пошел ко дну -
Вчера я продал газорезку,
Пока одну...

Однако заметив, что его гениальные вирши не вызывают восторга публики, Щербина схватился за сумку.
– Постойте, куда вы? – попытался остановить его Дубов. – Посидите с нами, чайку попьем.
– С добавочкой из скляночки, – заискушал поэта и Владлен Серапионыч, привычным движением залезая к себе во внутренний карман.
– Нет-нет, – торопливо сорвался с места Щербина. – Скорее побегу в «Бинго», я чувствую, что колесо фортуны наконец-то повернулось ко мне передом, и я выиграю кучу денег! – И с этими словами поэт молниеносно исчез из ресторана.
– Сказал бы я, какую кучу он выиграет, – ухмыльнулся господин Ерофеев, – да за столом неудобно.
К столу вновь подошла официантка, убрала тарелки из-под второго и поставила десерт: клюквенный кисель для Серапионыча, компот для Ерофеева и хлебный суп со взбитыми сливками для Дубова.
– И как вы можете, Василий Николаич, такую гадость есть, – брезгливо заметил Ерофеев. – Это ж понос какой-то. Вот черт! Все-таки выразился не по-застольному.
– Может, выглядит и не очень, зато вкусно, – возразил Василий.
– Да-да, кстати насчет поноса, – Серапионыч отложил газету и взялся за ложку. – Советую вам, господа, быть осторожными в еде, так как вчера я наблюдал престраннейший случай затяжного поноса, вызванного пищевым отравлением.
– И кто же этот бедолага? – с деланным сочувствием поинтересовался Ерофеев, принимаясь за компот.
– О, это весьма колоритная личность – начальник охраны «ГРЫМЗЕКС»a господин Губин-Pаскатайский.
– Любопытно, – как бы про себя пробормотал Дубов.
– Да, случай весьма любопытный, – подхватил доктор. – Я так и не понял, чем он отравился, и выписал ему бюллетень на три дня. Он, конечно, рвался на работу, но я его заставил лечь в постель и прописал курс интенсивной терапии.
– Странно, очень странно, – задумчиво сказал Василий. – А между прочим, из этого человека мог бы получиться незаурядный сыщик...
– С чего вы это взяли? – удивился Ерофеев.
– В свое время он подвизался в журналистике, – стал рассказывать Дубов, – и вот однажды в редакции одной газеты, прямо из кабинета редакторши, ночью исчез набор ее любимых бокалов. Название газеты и фамилию редакторши я называть не стану: те, кто помнит, сразу поймут, о ком речь, а кто не помнит госпожу Миладзе – тому ее имя ни о чем все равно не скажет.
– Кажется, я догадываюсь, – хлебнул киселя Серапионыч.
– А я нет, – пожал плечами Ерофеев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138