И по какому праву? Какие у них заслуги, кроме того, что они дали себе труд родиться и носят прославленные имена? Что хорошего сделали они для страны? А бюргеры, ошалевшие от тщеславия, начинают подражать им. Что до простолюдинов, они счастливы уже тем, что могут не бояться завтрашнего дня. – Он усмехнулся. – Вы не из народа, я это знаю, д'Эстуаль. Евреи далеки от земли, потому что мы запретили им владеть ею. В результате они живут торговлей и банками, оттого руки у них белые. В сущности, они тоже буржуа. Теперь, когда крещение и моя добрая воля сделали из вас француза, постарайтесь понять мои слова. Что ж, вам повезло, что вас любит Жанна. Жак улыбнулся.
– Это мне повезло, что он любит меня, сир, – с улыбкой заметила Жанна.
– Когда вы обвенчаетесь? – спросил Карл. – Мне бы хотелось, д'Эстуаль, чтобы это произошло, когда вы получите баронский титул. Тогда и наша Жанна не будет внакладе. Ведь она уже баронесса, вы это знаете?
Откровенно лукавый взгляд короля изумил Жака. В конце концов он расхохотался. Король тоже. В дверь постучали.
– Откройте, прошу вас, – сказал Карл. Это была Маргарита Вреден.
– Что ж, спокойной ночи, дети мои. Входите, Маргарита.
– Спокойной ночи, сир.

4 Волки лесные и городские

Жанна никогда не путешествовала зимой. И страх мучил ее тем сильнее, что сама она осталась дома, в тепле, на улице Бюшри. Ей рисовались опрокинувшиеся повозки, затаившиеся в лесу разбойники, медведи, голодные волки. Жак виделся ей зарезанным, израненным, растерзанным дикими зверями. Она почти перестала спать.
– Где Жак? – спросил Франсуа в первый же вечер после его отъезда.
– Он уехал.
– Зачем?
– Чтобы найти деньги.
Ответ погрузил мальчика в глубокие раздумья.
– А где можно найти деньги?
– У тех, кто их имеет.
– А у них откуда?
– Они их скопили.
– А ты скопила?
Она начала терять терпение.
– Нет. Вернее, да, но немного. Совсем немного.
Вопросы сына смущали ее: с какой суммы можно говорить, что у тебя «есть деньги»? Ее сорок тысяч ливров – это уже небольшое состояние или обычные накопления зажиточной горожанки? После беседы с королем в Меэне она стала смотреть на деньги по-иному, ей открылось существование целого незримого мира. Как истинная крестьянка, она откладывала монеты на черный день, чтобы выжить в неурожайный год, обеспечить хозяйство и потомство. Но цифра, названная королем, – триста тысяч ливров! – доказывала, что деньги есть нечто большее: орудие власти, огромной, королевской.
Она попыталась представить себе, что сделала бы с суммой в триста тысяч ливров, но так ничего и не придумала. Построить замок? Но зачем? Естественно, все эти размышления заставляли вновь задуматься о том, как пустить в оборот имеющийся капитал. Теперь, когда три ее кондитерские лавки работали словно сами собой, она томилась от безделья.
Ей вспомнились слова суконщика Контривеля: «Никогда вы не сколотите состояние, торгуя пирожками на рынке. Скоропортящийся продукт».
Но хотела ли она сколотить состояние? И для чего?
Короче, она запуталась. Мысли ее метались, словно мухи, накрытые стаканом. Она умела справляться с реальными проблемами, но тут проблема казалась какой-то неосязаемой. Мир словно расширился, стал слишком велик для ее понимания.
Ей захотелось, чтобы Жак был рядом, он ответил бы на все эти вопросы. Но Жак во Флоренции.
Когда он вернется? Через несколько недель, сказал он. После Флоренции поедет в Милан, затем, возможно, в Рим или даже в Неаполь, пока не соберет сумму, которую назвал король.
Через неделю после их возвращения из Меэна на улицу Бюшри пришел посланец с дарственными на пожалованные Жаку владения Эгюранд и Бузон. Адрес был указан следующим образом: «Жаку де л'Эстуалю, проживающему в доме госпожи Жанны, баронессы де Бовуа, на улице Бюшри». Это само по себе уже было документом, закреплявшим его имя и место жительства, ибо других у него не было.
Сорвав печати, она проглядела королевскую дарственную. Поразмыслив, надела подбитый мехом плащ и отправилась к Жаку Сибуле, управляющему ее кондитерской на Главном городском рынке. Сибуле, как ей было известно, имел друзей в городской страже и даже среди тайных осведомителей прево.
– Жак, мне нужны на несколько дней два верных вооруженных человека, которые сопровождали бы меня в путешествии.
Он кивнул:
– Найдем.
– Это должны быть верные люди, – настойчиво повторила она.
– Я вам других и не дам, хозяйка. Это будут стражники, которые сейчас в отпуску.
– Сколько им надо заплатить?
– Жалованье у них – пятнадцать солей в день. Положите двадцать, и они будут драться за право сопровождать вас, поскольку питание и ночлег вы им, понятное дело, обеспечите. Могу ли я спросить, куда вы направляетесь?
– В окрестности Ла-Шатра, в Берри. Он взглянул на нее вопросительно.
– Поеду смотреть земли моего будущего мужа в Эгюранде и Бузоне.
– Там ведется хозяйство?
– Надеюсь. Если земли освоены, прикину, что надо сделать еще, чтобы увеличить доход. Если нет, придется их осваивать заново и найти для них арендаторов. Весной будет слишком поздно.
– Это сеньориальное владение?
– Не знаю, каким оно было раньше. Это не так уж важно. Главное, чтобы земли приносили доход.
Он помолчал, затем пошел к покупателям, ожидавшим у окошка. Положил три пирожка с сыром на деревянную лопатку, протянул их клиентам, потом наполнил два стакана красным вином и один белым. Получив деньги, вернулся к Жанне.
– Посмотрим, может, я смогу найти вам сопровождающих из уроженцев тех мест. Они вам и там пригодятся. Вы правы: если земли заброшены, именно сейчас их и нужно поднимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109