Но Рэйко была рада сделать бедняжке приятное, она также надеялась, что подарок обяжет Хару быть честной. Она помогла девушке одеться.
- Ну вот, вид просто прелестный! Теперь тебе лучше?
Хару кивнула. Ее глаза сияли от счастья. Разглаживая ткань, она сказала:
- В первый раз надеваю такую красоту. Тысяча благодарностей.
Рэйко совсем не хотелось омрачать ее радость, но пришло время для более важных дел.
- Хару-сан, - начала она, - нам надо поговорить.
Девушка опустилась рядом с Рэйко, задумчиво морща лоб.
- Это правда, что вы с Оямой были любовниками? - спросила Рэйко как можно мягче.
Хару покрутила в пальцах концы пояска.
- Нет. Я призналась только потому, что так захотел Кумасиро.
Услышанное отчасти развеяло сомнения Рэйко, зароненные священником.
- Значит, в ночь перед пожаром тебя с ним не было? Ведь ты не ходила туда, чтобы встретиться с ним?
- Не было, не ходила.
В голове Рэйко еще звучали слова Кумасиро "не верьте всему, что болтают" и мужнино "не спеши принимать сторону подозреваемого". Вслух же она спросила:
- Почему ты так уверена, если даже не помнишь того, что случилось?
Хару чуть не заплакала от обиды и растерянности, ее губы дрожали.
- Я никого не убивала! - ответила она срывающимся голосом. - Это не я подожгла дом! Я бы никогда не совершила подобного!
Рэйко понимала, как подло с ее стороны так терзать сироту, и все же спросила:
- Почему же Кумасиро заставляет тебя признаться в этом?
- Боится, что люди подумают, будто он сам убил господина Ояму, - произнесла Хару. - Они ненавидели друг друга. Почему - не знаю, но я часто видела, как они бранились. И меня он ненавидит. Хочет, чтобы у меня были неприятности, тогда мне придется уйти из общины Черного Лотоса.
Если Кумасиро с Оямой действительно враждовали, то у священника имелся мотив по меньшей мере для одного убийства. Однако в истории Хару по-прежнему кое-что не вязалось.
- Вчера ты сказала, что любишь всех в храме и они отвечают тебе тем же. Как же быть с Кумасиро?
Хару заерзала, теребя пояс. Потом пролепетала, потупившись:
- Наверное, я о нем забыла.
Это неуклюжее оправдание усилило подозрения Рэйко.
- Я говорила с настоятельницей Дзюнкецу-ин и доктором Мивой, - сказала она и передала Хару их далеко не лестную характеристику. - Они считают, что ты не годишься в монахини, и в пожаре обвиняют тебя. Скажешь, ты и о них позабыла?
Рэйко спохватилась, что в запале перешла на повышенный тон, тогда как Хару казалась подавленной.
- Они тоже все выдумали, чтобы у тебя были неприятности? - допытывалась Рэйко. - Или сказанное ими - правда?
В комнате сделалось гулко от напряжения. Дождь барабанил по крыше и капал с карнизов. Было слышно, как шумно и часто дышит Хару. Потом девушка опустила голову и пробормотала:
- Прошло столько времени... Я думала, мне удалось уравновесить свою плохую карму.
В душу Рэйко закралось дурное предчувствие.
- Какую карму? - спросила она, насторожившись.
- Я очень плохо себя вела, когда только оказалась в приюте Черного Лотоса, - ответила Хару глухим от стыда голосом. - Их обряды меня не интересовали, а в храм я пришла только потому, что больше идти было некуда. Смерть родителей меня совсем расстроила, и я вовсю кляла свою злосчастную судьбу, ненавидела здешнюю еду и порядки. Я грубила и не слушалась старших. Мне было так одиноко, что я... в общем, я встречалась по ночам с мальчиками и позволяла себя трогать.
У Рэйко онемело лицо, словно град потрясений уничтожил в нем всякую чувствительность и оно не могло выразить даже доли ее терзаний.
- Об этом надо было рассказать вчера, когда я спрашивала тебя о жизни в храме и о тех, кто мог желать тебе зла, - сказала она. - Ты меня обманула.
- Да нет же! - воскликнула Хару. Должно быть, она перехватила недоверчивый взгляд Рэйко, так как поспешила объяснить: - То есть теперь я другая. Все мои выходки - в прошлом. Первосвященник Анраку разъяснил мне, в чем я заблуждалась. - Ее глаза лучились той же радостью, что и вчера, когда она упомянула о своем верховном наставнике. - Он учил, что я должна освободиться от мирских желаний и следовать пути Черного Лотоса - через страдание уподобиться Будде. С тех пор я исправилась. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы искупить свои прегрешения и доказать, что я могу быть хорошей монахиней.
Рэйко отчасти была готова извинить поведение Хару ее сиротством и тяжестью приспособления к монастырскому укладу жизни, была готова забыть о трудном этапе в жизни девочки. Тем не менее ее огорчило, что Хару сокрыла от нее важные сведения. Она досадовала и на себя - за то, что слишком рано отмела возможность обмана. Не то настоятельница с доктором сочли излишним упоминать о перемене к лучшему в характере Хару, не то Хару особенно и не менялась. - Простите, - произнесла девушка с дрожью в голосе. В глазах ее стояли слезы. - Я должна была все рассказать.
Уверенность Рэйко в своих силах, и до того шаткая, рушилась на глазах. Возможно, перерыв в сыскной работе сказался на беспристрастности ее суждений, и будет лучше прекратить дознание, как ни претила ей эта идея. Она резко встала и подошла к окну. Созерцая неясные очертания зданий, полускрытых дождем, Рэйко собиралась с мыслями. Прежде чем признаваться Сано в ошибке, ее следует исправить, иначе он с полным правом может запретить ей участвовать в расследовании.
Она обернулась к Хару, которая съежилась на полу и следила за ней с тревогой.
- Расскажи о начальнике Ояме, - приказала Рэйко.
Хару затрясла головой:
- Я не... - И тут же осеклась под строгим взглядом собеседницы.
- Если хочешь, чтобы я тебе помогла, придется сказать правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117