— фыркнула она.— Только ты сама вправе решать, как быть, — покачал головой отец и направился к двери, но у самого порога обернулся:— Я несколько раз перечитал первое письмо и позволил себе немного поиграть в «что, если бы…». Советую тебе сделать то же самое. Представь, что это писал взрослый Томас и адресовал его тебе. А потом спроси себя, как бы ты поступила. Глава 27
Винсент не знал, как случилось, что отныне Джонатан Хейл считал его своим лучшим другом. И, как ни забавно это звучит, почти не ошибался. Винсент от души радовался каждому его приезду, вероятно, потому, что жаждал отвлечься. Но Джон, уверенный, что они друзья, был так трогателен, мил и забавен, что Винсент искренне наслаждался пребыванием в его обществе. И быстро понял, что без визитов и веселой болтовни Джона у него совсем не было бы спасения от ледяного холода, царившего в душе.Да, до сих пор беды и неудачи обходили его стороной. Винсенту везло во всех предприятиях… кроме одного. Главного. Того, которое только и было смыслом его жизни. Как самонадеянно было с его стороны считать, будто он сумеет убедить Лариссу дать ему еще шанс. Что всего один разговор с глазу на глаз все изменит. Она все еще неравнодушна к нему, это видно по глазам. И только? Но разве этого достаточно? А ведь он воображал, будто, облегчив душу, сумеет уговорить ее начать все сначала. И снова ошибся.Оставалось надеяться, что он пришел к ней слишком рано, что боль в сердце еще не утихла, а горечь обмана не иссякла. Но если она не нашла в своей душе сил простить его или хотя бы понять, почему он пошел на такое, значит, никакое время не залечит глубоких ран, нанесенных им.Во всей этой грустной истории повезло одному Джонатану. Аскоты не воспользовались его страстным желанием иметь картину, хотя знали, сколько тот собирался заплатить. Джордж продал ему «Нимфу» по вполне разумной цене, составлявшей чуть меньше комиссионных, причитавшихся Винсенту. Тот был вынужден признать, что Аскот — честный и порядочный человек, каким рисовала его Ларисса, что, разумеется, отнюдь не улучшило его настроения.И как же теперь жить, если нет сил оборвать связи с прошлым?Одной из таких связей была рождественская елка в гостиной. Он не собирался ее выбрасывать. Будет стоять здесь, пока не останется один остов, но Винсент дождется, когда Ларисса придет за игрушками. Верно говорит Джонатан, они ей дороги, и Винсент именно на это и рассчитывал. Но когда Ларисса явится, ее не будет ждать заранее сложенный сундучок, с тем чтобы она могла повернуться и уйти. Нет, ей придется снимать украшения. Это его последняя надежда. Остаться ненадолго наедине с прекрасной Лариссой. Может, она вспомнит, как они веселились, наряжая елку. Он рассчитывал и на другие воспоминания, связанные с этим домом. Вдруг она поймет, какой чудесной была бы их жизнь вдвоем… если только она хоть раз ему поверит.Теперь Винсент постоянно сидел дома, выходя лишь в случае крайней необходимости. Мало того, он строго-настрого наказывал прислуге немедленно послать за ним, если покажется Ларисса, и велел не впускать ее, если его нет дома. Пусть возвращается, когда он здесь.Винсент ждал.Она пришла к полудню, когда он обычно бывал дома. Значит, не пыталась уклониться от встречи. Он нашел девушку в холле, где ее оставил дворецкий. Ларисса, похоже, нервничала, но трудно было сказать наверняка, потому что ее красота, как всегда, ослепила его. Однако Винсент заметил прикушенную нижнюю губку и сжатые кулачки. Вероятно, именно поэтому она при виде его громко выпалила:— Я пришла за своими елочными украшениями. Не могла заставить себя забрать их раньше.— Вернее, не могли заставить себя встретиться со мной.— Вовсе нет. Просто хотела, чтобы и у вас была красивая елка. Хотя бы раз. Мы обошлись елкой Эпплби, но я знала, что если забрать игрушки, вы не станете делать новые.— Почему?— Простите?— Почему это для вас так важно? — терпеливо переспросил он.— Потому что это ваша первая елка.— И что же? Я долго обходился без оной и вполне мог бы прожить так всю жизнь.— Вам все равно, а меня это огорчает.— Рисса, — нежно улыбнулся он, — все елки мира ничто, если ты не сможешь разделить со мной эту радость. Ты сама сказала, что это праздник разделенной любви, так давай насладимся им последний раз.Он направился в гостиную, не дожидаясь, пока Ларисса последует за ним. Такой елкой по праву можно было гордиться. И Ларисса была потрясена. Правда, он надеялся не на удивление, а на улыбку.— Вы купили новую? Старую успели выкинуть? Но зачем?— Это то же самое деревце, — возразил Винсент. — Я сам ухаживал за ним, поливал дважды в день. Вот оно и решило покрасоваться еще немного.И хотя это была, конечно, шутка, Ларисса была чересчур сентиментальна, чтобы не согласиться с ним по этому поводу.— Да, и это ему великолепно удалось, — с улыбкой, на которую так надеялся Винсент, кивнула она. — Никогда еще мне не приходилось снимать игрушки с такой свежей зеленой елки. Вы точно не покупали еще одну?— Кажется, я забыл поклясться, что никогда больше тебя не обману.Ларисса стала пунцовой от смущения. Опять прошлое встало между ними. Все, что он наделал. Все, о чем жалел.Винсент был готов откусить свой глупый язык. Опять он не выдержал и сорвался! А ведь хотел, чтобы Ларисса сначала успокоилась, вспомнила, как они хохотали здесь, в этой комнате.— Надеюсь, вы понимаете, что все уверения тоже могут быть фальшивыми?— Твои сомнения вполне естественны и понятны, Рисса. Но разве тебе еще не ясно, что я лгал лишь для того, чтобы удержать тебя? Моя душа так к тебе стремилась, что я был готов на все, лишь бы ты сама пришла ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44