Ведь сейчас речь идет не только о новом оружии, например. Нам придется стать частью всего остального мира.
– Именно поэтому мы должны продвигаться очень осторожно, – заметил Алекс. – И всегда следует помнить о нашем наследии. В конце концов, мы затеваем все это для того, чтобы сохранить то, что нам дороже всего.
Атреус снова кивнул. Потом пристально взглянул на брата и сказал:
– Я мог бы ввести тебя в совет. Он давно уже состоит из шести человек, но, возможно, стоит увеличить число его членов. Когда-то в совете было гораздо больше людей.
– Верно, было и больше. Но согласись, еще ни разу в состав совета не входил ксенокс.
Атреус с упреком посмотрел на брата.
– Едва ли тебя можно назвать иностранцем в полном смысле этого слова.
– Но все-таки я наполовину иностранец, – пробормотал Даркурт. – И я уверен: когда речь зайдет о совете, многие заявят, что особой разницы нет.
– Однако всем известно, что я доверяю тебе больше, чем многим, – напомнил Атреус.
– Я знаю, – сказал Алекс. – Но все-таки мне следует оставаться за сценой. Кстати, в том, что я могу не отчитываться перед советом в своих передвижениях, есть и свои плюсы. А если я войду в совет, то потеряю эту свободу, что нежелательно.
– Возможно, ты прав. А ты действительно считаешь, что Ройс Хоукфорт мог оказаться в Акоре?
– Его сестра думает, что так и произошло, – ответил Алекс. – Она абсолютно в этом уверена.
– Ты беседовал с ней в Лондоне? – полюбопытствовал Атреус.
– Нет, не совсем. Видишь ли, дело в том… – Даркурт, по-прежнему стоявший у окна, внезапно умолк – он вдруг заметил закрытый паланкин, который слуги в этот момент вносили в ворота дворца.
Ванакс, внимательно наблюдавший за братом, с некоторым беспокойством в голосе проговорил:
– Так что же ты на этот раз взял с собой из Британии?
Глава 7
Чуть отодвинув шторку, Джоанна разглядывала город с любопытством и изумлением. Ведь одно дело видеть Илиус со стороны моря, из иллюминатора, и совсем другое – путешествовать по городу в паланкине. Повсюду, куда бы она ни бросала взгляд, ее радовали яркие и сочные краски. Стены большинства домов были выкрашены кремовой, голубой, красной или зеленой краской. К тому же многие дома были украшены фресками. Когда паланкин проносили по одной из улиц, Джоанна увидела молодых людей, расписывавших стены дома; причем сад, написанный красками, почти незаметно переходил в сад настоящий. И у каждого дома стояли огромные горшки с цветами. Цветы спускались с крыш, пестрели в подвесных вазах.
За домами Джоанна увидела фруктовые сады и огороды. По улицам разгуливали сытые и ухоженные собаки, а у дверей грелись на солнце ленивые кошки, вылизывавшие лапки. Козы, куры и свиньи содержались в специальных загонах. Мостовые же сверкали – словно их только что тщательно вымыли.
Чем дальше Джоанна удалялась от гавани, тем больше дивилась невероятной чистоте Акоры – такого ей еще не доводилось видеть. Некоторые из домов казались гораздо больше остальных – их можно было бы назвать особняками. Но в отличие от Англии здесь не было ужасающей пропасти между богатыми и бедными – дома отличались один от другого лишь размерами.
Наконец слуги, несшие паланкин, сделали очередной поворот, и Джоанна увидела поразительные ворота. Девушка в изумлении вскрикнула, заметив двух каменных львиц, стоявших на задних лапах. Они были так высоки, что и несколько человек, взобравшись друг другу на плечи, не смогли бы дотянуться до голов статуй. Джоанне так хотелось разглядеть их получше, что она едва не высунулась из паланкина. Вовремя вспомнив, что почтенная дама подобного ни за что себе не позволила бы, Джоанна досадливо поморщилась и откинулась на подушки. Впрочем, она недолго оставалась в таком положении. Уже через несколько секунд девушка вновь раздвинула шторки и принялась рассматривать красоты города.
Едва они вошли в дворцовые ворота, Джоанна напомнила себе, что не стоило бы так изумляться увиденному, ведь она часто путешествовала и видела много городов и стран. Когда ей было пятнадцать лет, она побывала во Франции, потом посетила Грецию и даже Левант, так что действительно немало повидала. И все же Джоанна не была готова к тому, что ожидало ее за воротами дворца.
На вершине горы, возвышавшейся над Илиусом, раскинулся огромный двор; сам же дворец оказался таким красивым и величественным, что у Джоанны перехватило дыхание. Колонны цвета восхода упирались в крышу, крытую голубой черепицей, а сиявшие на солнце стены дворца были абсолютно белыми, лишь кое-где их покрывал геометрический рисунок, уже знакомый Джоанне. Под самой крышей девушка увидела резные бычьи рога, затем широкую лестницу – она вела к огромным, гостеприимно распахнутым двустворчатым дверям.
Слуги, которые несли паланкин, миновали двери и двинулись дальше. Шли они довольно быстро, однако у следующих дверей остановились лишь через несколько минут. Судя по всему, двери вели в боковую часть дворца. Паланкин слегка закачался, когда слуги стали подниматься по ступеням.
Наконец Джоанна услышала чьи-то голоса, а затем кто-то раздвинул шторки. Девушка не хотела, чтобы се увидели раскинувшейся на подушках, поэтому поспешила выбраться из паланкина. Длинная туника немного сковывала движения, но, к счастью, Джоанна и в ней смогла двигаться грациозно.
Слуги тотчас подхватили паланкин и унесли. Гостья же осталась наедине с худощавой женщиной средних лет. Женщина была в тунике, доходившей до лодыжек, а ее черные волосы, кое-где тронутые сединой, были заплетены в косы и уложены на голове в виде короны. Сложив на груди руки, она низко поклонилась Джоанне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104